Валерий Михайлов - Опадание листьев

– Помнишь историю об Арджуне и Кришне? Две армии перед решающей битвой. Два войска друг против друга. Идут последние мгновения тишины. Люди смотрят на стройные ряды противника и видят там вчерашних друзей, отцов, детей, братьев. Еще вчера они дружили, любили друг друга, были одной семьей, а сегодня, через мгновения им предстоит встретиться в танце смерти. И многие, очень многие достойные люди останутся здесь навсегда. Арджуна пытается уклониться от битвы, хочет сдаться, отказаться от права на трон, уйти в лес и стать отшельником, но Кришна убеждает его принять бой. Он говорит Арджуне, что эта битва уже случилась на небесах, что те, кому суждено умереть, все равно умрут, как те, кому суждено, вернутся домой победителями. Ему же остается достойно сыграть свою роль, исполнить предназначение, свершить свершившееся. Толстовщина, конечно. Но твоя партия тоже сыграна, сценарий утвержден, китайская головоломка вот-вот будет разгадана. И не важно, кто из вас выйдет в финал, а кто умрет первым. Важно то, как вы будете это вершить. Что это будет: проклятие, сцепившихся в последней схватке врагов, или дар любви. Посмотри на уходящее в небытие солнце. Для нас оно умирает, чтобы возродиться утром к следующей жизни, но есть ли закат вообще? Покажи мне то место, где начинается закат. Его нет. Оно нигде и повсюду. Солнце заходит и восходит одновременно, и этот процесс неразделим, как неразделимы жизнь со смертью. Что есть жизнь, как не ожидание смерти, а что есть смерть? Небытие? И что это за небытие, которое порождает жизнь, чтобы следом ее забрать? Неужели это ничто? И не есть ли это ничто, в таком случае, самой реальной из реальностей и самой живой из жизней? Но это уже лирика опьяневшей от вечности и вина ящерицы. Я же хочу, чтобы завтра ты забыл обо всем, кроме боя. Сражайся ради сражения и умри ради смерти или победи ради победы. Сдайся на милость существования, и тогда любой исход этой битвы станет для тебя благом. Прими то, что должно принять.

– А ведь ты знаешь, кто должен выиграть бой.

– Это не существенно, тем более что в любом случае это будешь ты.

– А ведь ты знаешь, ты все прекрасно знаешь, и про финал, и про гвоздь, и про дорогу к нему. Я больше чем уверен, что ты один из тех ребят, которые держали его в руках. Только не говори, что я ошибаюсь, не делай меня бОльшим дураком, чем я есть. Это тайна? Я не должен этого знать?

– Об этом нельзя рассказать словами. Вся эта история с магией, убийствами, поединками, все это не более чем попытка указать тебе путь.

– А не проще повесить табличку указатель?

– Они висят, их массы, только люди используют их как повязку на свои и без того слепые глаза или как дубинки для общения. Вам нельзя ничего говорить. Вы готовы использовать себе во вред все, что вам откроют. Послушай лучше еще одну историю:

Возлюбленная индусского бога Шивы спросила как-то его: «Скажи мне, милый, в чем заключается твоя подлинная сущность? Что есть наша наполненная чудесами вселенная? Что составляет начало всего? Кто центрирует колесо вселенной? Что есть жизнь за пределами формы, которая пронизывает формы? Как можем мы проникнуть в это полностью вне пространства и времени, без имен и описаний? Избавь меня от сомнений 1 1 Из книги Ошо «Вигьяна Бхайрава Тантра». ». И что ответил ей Шива? Он дал ей сто двенадцать практических упражнений и ни слова теории.

Всю ночь мне снилась Элизабет. После того, что она сделала, называть ее матерью у меня не поворачивается язык. Я плавала в настолько густом тумане, что он был осязаем. Элизабет находилась с другой его стороны. Он разделял нас, стоял между нами, был своего рода крепостной стеной, которую она не могла преодолеть. Она кричала мне что-то важное, что-то связанное с клубом, но слова причудливым образом искажались туманом, словно она говорила со мной на незнакомом языке. Элизабет умоляла меня отозваться, сказать хоть слово, чтобы она могла меня найти, кричала о какой-то опасности, просила ее простить, выслушать ее, дать шанс все объяснить. А я стояла на рубеже между двумя неопределенностями и молча ее слушала. У меня не было никакого желания вступать с ней в контакт. Элизабет продолжала мне что-то кричать, но ее голос звучал все тише и тише.

– А пошла ты! – крикнула я со всей злостью, которая у меня была.

Я посмотрела на часы: 4 утра. На душе было грустно и тоскливо. Душа болела, словно на ней только что повели хирургическую операцию, удалив добрую треть. Конечно, жить без этого можно, но быть полноценным человеком… Инвалид по состоянию души. Я тихонько, чтобы не разбудить Валю с Олегом вышла на кухню, прикрыла дверь. Свет зажигать не хотелось. Я на ощупь достала сигарету, благо, они всегда теперь лежали на холодильнике с тех пор, как Валера на прошлой неделе засунул в холодильник зонт.

– Все началось с папирос (Валера курит папиросы), – пытался он объяснить свой поступок. – Я закупаю их сразу на ползарплаты, чтобы не бегать потом по ларькам, да и так они сухие. У меня оставалась еще упаковка. Я забыл, куда ее сунул. В процессе поиска я заглянул даже в холодильник. Смотрю в холодильник, а сам думаю: Стоп. Чего им там делать? Нашел я папиросы, закурил, а пачку автоматически положил в холодильник.

Мы тогда от души посмеялись, даже выпили по этому поводу, а минут через двадцать Олег, закуривая сигарету, небрежно кинул пачку не куда-нибудь, а в холодильник.

Я курила, глядя на холодный ночной город, и думала о своем сне. Меня не покидало чувство тревоги. Наоборот, чем больше я пыталась осознать скрытый смысл сна, тем больше она нарастала. Весточка от Элизабет, и если принять во внимание ее таланты… Кто-то поставил между нами барьер, закрыл ей глаза, уничтожил мои следы, и теперь этот кто-то толкает меня… Кто? Куда? Зачем?… Передо мной выстраивалась вереница вопросов, ответов на которые у меня не было.

– Чего не спишь?

Я подпрыгнула от неожиданности.

– Фу, блин, напугала, – я не заметила, как на кухню зашла Валя.

– А ты меня не напугала? Встаю попить водички, захожу на кухню, а тут ты в темноте. Чего не спишь?

– Кошмар приснился… Элизабет.

– Это надо перекурить. Дай и мне сигарету, – она внимательно посмотрела на меня.

От ее взгляда у меня мурашки побежали по телу. Это были глаза Элизабет. Я закашлялась.

– Ты чего?

– Дым не туда попал.

– Ладно, пойдем спать. Завтра надо хорошо выглядеть, – Валя затушила едва прикуренную сигарету. – Пошли.

Утром тревога только усилилась. Конечно, глаза Элизабет, скорее всего, мне привиделись, так сказать, по мотивам сна, но что-то общее между Элизабет и Валей все-таки было. Сославшись на головную боль, я отправилась в свою комнату. Через несколько минут ко мне пришла Валя.