Леонид Корычев - Отступники

Так что с недавнего времени Альбатрос снова сделался завсегдатаем нашей небольшой, но активно разрастающейся компании. Будто давно забытое видение, я опять имел возможность наблюдать диалоги Кобелька и Альбатроса о возможности построения альтернативных космологических моделей вселенной методом кубической компьютерной гиперболы, о наличии в построенных моделях роботизированных форм жизни, а также о жизнеспособности таких форм в целом и их недостатках перед тотально органическим телом. Почему-то в основном женским.

За ходом дискуссии всегда было интересно наблюдать. Заканчивалась она под утро, в пятом или шестом часу. Никто из участников и наблюдателей не мог припомнить, с чего всё начиналось. Конец всенепременно был в высшей степени дружелюбным. Несколько нетвёрдой, шатающейся походкой гости разбредались по домам.

– ОК, сейчас позвоню, – спокойно проговорил Кобелёк, доставая из кармана трубку.

– Здорово, Альбатрос! – послышалось у меня за спиной через несколько мгновений, когда мы спускались вниз по лестнице.

Безымянная встретила нашу вывалившуюся из подъезда компанию характерным для неё взглядом. За счёт скрещенных на груди рук его испепеляющий эффект многократно усиливался.

– Замечательно, ты успела переодеться, лифты нынче так долго ездят или пространство позади мусоропроводов расширили и превратили в раздевалки? – Помимо босоножек на Безымянной были аналогичного что и прежде цвета, но совершенно другого, куда более свободного и лёгкого фасона штаны. – Где ты прячешь свой гардероб?

Нарочито непонимающе Безымянная стала осматривать свои ноги. Кобелёк, увлечённый беседой по телефону, не слышал моих слов. Мимо Скота Безымянная пронеслась на выход тем же манером, что не так давно мимо меня на вход, естественно он не успел обратить внимание на то, в чём она была одета.

– Я поеду впереди, – властно констатировала Безымянная по приближении к машине.

– Договорились, тогда треки переключать тоже будешь ты. Смотри, не позволяй Скоту притрагиваться к музыке, – Безымянная посмотрела на Скота взглядом убийцы, внимательно изучающего метрику будущей жертвы.

Через несколько минут в салон прилетел Альбатрос, покуда он совершал посадку на заднее сидение, Кобелёк успел совершить набег за всем ему необходимым. Альбатрос плюхнулся посередине, я сидел позади Безымянной, а Кобелёк за спиной водителя соответственно. Странности продолжились.

– Я вам сейчас такую композицию поставлю, – сказал Скот, его левая рука потянулась к кнопке смены музыкальной дорожки, но тут неожиданно для всех Безымянная с такой силой огрела её ударом своей пятерни сверху вниз, что с ускорением полетевшая ко дну салона конечность увлекла за собой всё тело. Правая рука, находившаяся на руле, дёрнулась вслед за корпусом влево.

– Ай, больно же! – голос Скота был переполнен нотами удивления.

– Всегда мечтал так сделать, – безжалостно сказал я, пока машину лихорадило то вправо, то влево.

– Ух как хорошо ты его, – засмеялся Кобелёк, пытаясь не пролить начатый напиток.

– Блин, знаешь, как болит? Попроси её тебя так же стукнуть, – возмущался Скот.

– Да ладно тебе, не бубни, следи за дорогой, – успокаивал Кобелёк.

– Дай сюда, – скомандовала Безымянная, сгребая при этих словах ушибленную руку Скота. Повертев и пощупав её несколько секунд, она заключила, – не переживай, перелома нет. Через пару минут перестанет болеть.

– Безымянная, держи флешку, включай с неё наш плейлист, – высунулась вперёд моя рука.

– Хочу Бэрри! – капризничал Кобелёк.

– Да, включай Бэрри Уайта, – попросил я.

– Не переживайте я разберусь, – словесно пресекла Безымянная попытки постороннего вмешательства в её взаимодействие с техникой.

С задачей она справилась блестяще.

– Как жизнь, Альбатрос? – успел спросить Кобелёк.

– Хорошо, – прозвучал ответ, сопровождаемый вступительными аккордами нашей любимой «Let the music play».

И вот мы едем по ночному городу с открытыми окнами и слушаем Бэрри Уайта. Слушаем только первые полминуты, а потом я и Кобелёк начинаем петь. Оставшаяся часть мужского народонаселения салона вскоре начинает стараться негромко подпевать. Мне кажется, что если меня связать по рукам и ногам, заткнуть рот кляпом и включить Бэрри Уайта, то я просто сожру кляп, из чего бы он ни был сделан, но петь всё равно буду.

Безымянная оказалась крайне способным звукорежиссёром. Давно я не получал такого удовольствия от наших рейсов. Одна мелодия сменяла другую, не успевая наскучить. Скот не делал попыток повлиять на последовательность звучания. Мы не прекращали петь всю дорогу. Поскольку я давно не упражнял свой голос, то к концу почти получасового путешествия он был сорван.

Надо отметить, что подобные прогулки действовали на меня крайне благотворно. Езда, мельтешащие мимо неоновые огни, хорошая музыка, заставляющая петь в полную силу, не стесняясь. Я как-то резко добрел. Верши я судьбы мира аккурат после такой вот прогулки, то, пожалуй, процент необходимого истребления человеческой популяции упал бы с девяносто пяти до семидесяти процентов. Кажется, совсем давно минули времена, когда поход в кино был целым событием. Все кинотеатры тогда помещались в отдельных зданиях и не вели никакой деятельности, помимо демонстрации фильмов. Из-за наличия в них только одного зала нужно было заранее подгадывать сеанс, если хотелось попасть на определённый фильм. Зато, как правило, с удобными сидениями и изумительным звуком.

Современные дешёвки встраиваются нынче в каждый торговый центр. Точно таким же манером возникали в былые времена на любой ярмарке балаганы. Не в последнюю очередь благодаря им раскрылось множество талантов, а посему как к ним, так и к нынешним комплексам, соревнующимся между собой всё большим числом залов при всё меньшем их размере, у меня сложилось неоднозначное отношение.

Парковка не заняла много времени, мы приехали аккурат к началу сеанса и, возможно, даже успевали на рекламу. Такому идеализированному варианту развития событий не суждено было осуществиться, потому что (вот неожиданность!) фантастическое средство передвижения Скота в очередной раз сломалось.

У машины было всего две двери, открывались они вверх, ехать трём особям мужского пола на заднем сидении – адская мука. Неудобно ни садиться в машину, ни вылезать из неё. Уж не знаю, да и не хочу знать, что конкретно приключилось с этим куском металлолома, но одна из дверей начала таинственно постанывать, кряхтеть, дёргаться и вести себя так, будто готова вот-вот отвалиться. Закрыть её, судя по всему, возможности не было.

Как всякий уважающий себя примат с образом мысли истинного девяточника, Скот нырнул под дверь с набором гаечных ключей наперевес. Вокруг было полно парковочных мест, но наш водитель предпочёл находившееся напротив помойки. Удачное расположение машины делало действо по её починке особенно символичным.