Игорь Голубятников - По банановым республикам без охраны. Роман-путеводитель

Утро преподнесло пренеприятный сюрприз. Оказывается, полноценные завтраки в этом отеле подаются только по заранее оформленному заказу. И заранее оплачиваются. А так могут предложить только кофе и булочку с джемом. Заполняемость, видите ли, отеля в данный момент, не позволяет им нанимать повара на весь день. Но на часах уже полвосьмого, а в восемь за мной должен зайти Гил. Если, конечно, шофер вчера на меня не обиделся за анекдот о его собратьях и не решил навешать мне лапши на уши относительно недорогой поездки на риф в компании своего брата. У меня, правда, еще оставалось два, припасенных с Гватемалы, сандвича с ветчиной и салатом под кетчупом. Только бы они не испортились по такой жаре.

Голода ранними утрами я никогда не испытываю и, если и завтракаю, так это только «про запас». Сегодня из-за ресторанных и экономических особенностей отеля наесться наперед мне, похоже, не удастся. Поэтому сандвичи подождут своей очереди. В конце концов, перед погружением, поглощаемая в слегка покачивающейся на волне лодке, пища даже выигрывает во вкусе и усвояемости. Это научно установленный и экспериментально подтвержденный факт. Выйдя со свертком к пустой парковке перед отелем, обнаруживаю темнокожего худощавого парня со смешной кучерявой бороденкой от уха до уха. Он сидит в жиденькой тени кокосовой пальмы прямо на газоне со свеже-стриженой зеленой травкой и ковыряет какой-то соломинкой в белых зубах.

– Гил? – спрашиваю.

– Ага, – меланхолично отвечает бородач.

– А где же твой транспорт?

Машет рукой в неопределенном направлении.

– Там. Пошли.

Идем по главной (и, похоже, единственной в поселке) улице. Я ее вчера толком впотьмах не разглядывал, но так ничего себе, аккуратненько. Домишки, в основном скрытые от лишних глаз обильной зеленью, все с верандами, свежевыкрашенные. Возле гостиниц и прочих заведений газончики под полубокс постриженные, штакетнички ровные, бордюрчики и пальмочки побеленные, в общем, лепота. И зелень, зелень кругом! Только идем мы почему-то направо, в направлении аэропорта. С левой стороны дороги за редкими домиками проглядывает та самая лагуна, из которой якобы воду для поселковых нужд берут. Там по берегу в почетном карауле застыли королевские цапли, меж их стройными модельными ногами шмыгают вертлявые кулики, засовывая время от времени длинные клювы в мокрый песок по самые ноздри, а над ними нет-нет, да и пролетит в походном строю эскадрилья сосредоточенных пеликанов. На воду пеликаны не садятся, только летают взад-вперед от рассвета до заката по своим неведомым заданиям.

Метров этак через триста-четыреста вижу своего вчерашнего знакомца, он ковыряется в припаркованном на обочине видавшим виды ободранным пикапе. Подходим поближе, здороваемся, шофер машет небрежно рукой, приглашая занять места согласно купленным билетам, и я забираюсь в кабину со вдрызг разорванными и кое-как прикрытыми тряпкой (как бы не напороться на вылезшие пружины!) сиденьями. Гил запрыгивает в пайлу, наверно, следить, чтобы лежащий там лодочный мотор в дыру не вывалился на ухабах. А может, чтобы меня в кабине не стеснять.

– Куда едем? – спрашиваю.

– В самое начало Майя Бич, – отвечает шофер.

– Оттуда до рифа километров на десять поменьше будет. А на круг, считай, двадцатку сэкономим.

– А сколько же прямо отсюда до рифа будет?

– От сорока до шестидесяти километров, смотря по направлению.

– А что же я с отельного балкона видел кучу всякой зелени прямо по курсу перед берегом? И лодки, кажись, там плавали туда-сюда. Это разве не риф?

– Не-а, это здесь много всяких островков, мелководье же. Там даже отельчики есть небольшие. Ну, а риф ты отсюда с берега не увидишь. Это на север надо ехать, в Белиз-Сити. Там риф намного ближе к суше. Но все равно с берега его вряд ли разглядишь. Да и как ты себе представляешь его?

– Ну, как, как? Наверно, подводные скалы, поросшие кораллами. А дальше – обрыв в глубину.

– Да, в общем, так и есть. Вот только с берега, повторяю, ты его нифига не разглядишь. Даже в подзорную трубу. Пока он мне все это объясняет, мы проезжаем аэропортовую зону с гостиницами и офисами и сворачиваем с шоссе на пыльную улицу, привлекая тарахтящим мотором внимание редких прохожих и худющих собак, высовывающих удрученные морды с высунутыми по шею языками, но даже не поднимающихся на ноги из спасительной тени прибрежных зарослей.

Народу попадается очень мало, только женщина гарифуна идет вразвалочку с пакетом молока и картонкой яиц, да детишки уже замутили с утра пораньше футбол на замусоренном пустыре. Играют азартно, с криками и руганью на тарабарском наречии, ножки худенькие лупят по бесформенному от старости и детского усердия мячу почем зря. Пыль столбом, дым коромыслом! Прямо перед поселком по имени то ли «Риверсдэйл», то ли «Ривердэнс» (вот бы заехать «гиннесу» хлебнуть и взять автограф у самого Майкла Флэтли!), сворачиваем с Гилом вбок к морю, тут как раз протекает какой-то ручей, и построек нет вообще. Зато есть пара деревянных лодок в самом устье этого заморыша ручейка, вытащенных по полкорпуса на песок и привязанных канатами к стволам кокосовых пальм. Морская волна до них не доходит, а если и доходит, то совершенно обессилевшая, и они мирно отдыхают на бережку в ожидании своих хозяев. Гил знаками показывает, чтобы я помог ему стащить лодку в воду. Стаскиваем ее в прохладный ручей, который оказывается мне по колени, и толкаем в сторону моря. Туда, где морская волна уже перекатывается через песок и гонит пресную воду назад. Гил даже пытается разогнать лодку, чтобы сходу перескочить песчаный перешеек. Я тоже упираюсь посильнее, и вот мы уже в соленой воде. Разворачиваем лодку носом к берегу, кормой в море. Пикап тем временем описывает круг, почти залезая задними колесами в воду, и замирает, поставленный на ручной тормоз. В пайле лежит двухтактовый мотор Yamaha 20. Это означает, что он имеет под своим металлическим корпусом двадцать лошадиных сил. Для гоночных целей маловато, но для того, чтобы проехать с ветерком пару десятков километров, вполне хватит. Гил с братом открывают кузов, берут с двух сторон мотор, плавно, чтобы не пробить еще одну дыру в ржавом дне пикапа, вытягивают его и ставят винтом вниз на песок. Потом перехватывают поудобнее и несут к корме лодки.

Мышцы на их поджарых телах во время переноса мотора прорисовываются, как в анатомическом театре – прям, наглядное пособие! Корма слегка покачивается на легкой прибойной волне, но ребята улавливают подходящий момент и водружают мотор на борт лодки с первой же попытки. Пока Гил затягивает крепежные болты и заливает бензин в бачок, его брат называет причитающуюся с меня сумму. Это действительно меньше, чем в отеле. Но мне еще нужно заплатить за 20 литров бензина и за двухлитровую канистру масла, которые он привез. Ладно, не вопрос.