Игорь Голубятников - По банановым республикам без охраны. Роман-путеводитель

– А нам точно хватит 20 литров на поездку? – спрашиваю я у братьев.

– Если ехать на максимальных оборотах, километров 30—35 в час, то бачка хватит километров на семьдесят, – отвечает Гил, добавляя масло прямо в бензин.

– А если все время останавливаться, то бачка и на пятьдесят мало будет. И, кстати, где твое снаряжение?

Мать честная, про маску, трубку и ласты я как-то вообще забыл! Наверно, с досады, что вчера не догадался про завтрак спросить. А какой же без всех этих атрибутов снорклинг? Эх, растяпа! Но ребята меня успокаивают. У них все есть. И это все входит в турпакет. Так что я, вздохнув с облегчением, забираюсь на корму с зафиксированным покамест в воздухе мотором. Гил с братом толкают лодку в море, а там и сам он запрыгивает на борт, слегка черпанув при этом водицы. Несколько хорошо поставленных (генетическое наследие предыдущих поколений!) гребков деревянным веслом – и мы уже на достаточной для спуска мотора в воду глубине. Надо сказать, что риф, протянувшийся перед побережьем почти по всей длине страны, вкупе с не поддающимися подсчету островками, очень здорово гасит волны, приходящие из открытого моря.

Акватория между берегом и рифом, называемая Внутренний Канал, никогда практически не испытывает сколь-нибудь сильного волнения. Идеальное место для снорклинга. И для выхода в открытое море с одной попытки! Пока Гил заводит мотор, я разглядываю бесконечные коралловые заросли, покрывающие лежащие на песчаном дне скалы. Это другой мир. Побывать в нем на прогулке всегда очень любопытно и познавательно. Я лично просто обожаю один из видов коралла, похожий внешне на человеческий мозг. Он так и называется – Гигантский Мозг (Giant Brain Coral). Только не серого, как в наших черепах, а именно настоящего темно-кораллового цвета. Подплывешь к нему, и, если не глубоко, то осторожно встанешь, постоишь, покачиваясь на легкой волне, почешешь об него, как о пемзу, ступни и сразу почувствуешь, как нервы успокаиваются. А если постоять подольше, то можно даже почувствовать, что твой собственный мозг начинает просветляться, как у буддистов в Нирване. Правда, надо признать, случается это просветление далеко не у всех. У некоторых ничего с мозгом не происходит, даже если их волной со всей дури шарахнет башкой об кораллы!

Гил заводит с третьей попытки мотор, и мы начинаем аккуратно выбираться из прибрежных коралловых отмелей. Осторожность не помешает – на их крепких известняковых телах бесславно закончило свою жизнь не одно судно. А уж сколько туристов с полным или частичным отсутствием мозга ободрало об них руки-ноги, да поломало носы и всякие прочие выпирающие конечности – того ни в сказке сказать, ни пером описать!

Берег удаляется, коралловые скалы внизу, под водой, начинают приобретать причудливые очертания, как наши отражения в комнате кривых зеркал, и это означает, что мы выбрались на глубину. Солнце уже палит не по-детски, я смазываю свою изнеженную кожу защитным кремом-блокиратором и растираю его по всей поверхности, особенно лицо, шею и предплечья. Предлагаю Гилу сделать то же самое, но он только посмеивается себе в потешную бороденку. А что ему, в самом деле, с таким-то загаром! Слева по курсу в воздух неожиданно взлетают петардами несколько летучих рыбок размером чуть длиннее ладони. Грудные и брюшные плавники у них в полете, что крылья и хвостовые подкрылки у самолета, и на солнце отливают всеми цветами радуги! Гил что-то кричит мне, указывая на них пальцем, но я сижу почти на носу, и рев мотора отсекает от меня его сообщение. Рыбки, пролетев несколько десятков метров, исчезают в море, потом выпрыгивают снова, только уже намного дальше. А я осторожно, в полуприсядку, продвигаюсь к корме, где Гил еще раз кричит мне: «Барракуды!» Ааа, вот оно что.. Ну, что ж, удачной охоты, стая. Не успев толком разогнаться, подплываем к группе разбросанных там и сям островков, поросших кустарником и кокосовыми пальмами.

«Gladden Cayes!», – сообщает мне проводник. Ага, это, значит, острова Гладден, построенные кораллами на мелководье и мало-помалу засыпанные песочком. Потом к песочку подплывает какой-нибудь покинувший родительский кров и пустившийся в кругосветное плавание кокос, причаливает, пускает жиденькие корни и, обжившись, выстреливает пальмовым стволом в солнечное небо. Привлеченные свежей зеленью и безопасностью, птицы приносят на своих перепончатых лапах семена другой прибрежной растительности, и – пожалуйте бриться, налицо новый участок суши, готовый к туристической эксплуатации. Лавируя между островками на пониженных оборотах, Гил уверенно ведет суденышко дальше на восток. Потревоженные птицы поднимаются над низкорослой зеленью, описывают над нами круги в разведывательном полете, недовольно верещат, передавая зашифрованную информацию оставшимся в гнездах сородичам, но мы непреклонно продолжаем наш путь к рифу. Честно говоря, коралловых зарослей вокруг столько, что можно прямо здесь вытащить лодку на песчаный берег любого из островков и проплавать весь день, знакомясь с местными обитателями в полном одиночестве.

Но поставленная цель важнее всего. Вынырнув из-за последнего острова (хотя какого последнего – рядом их не меряно!), выходим на более-менее открытое пространство, за которым поднимаются волны посильнее. Я понимаю, что мы подплываем к барьерному рифу. Да, это он. Далеко за ним, в открытом темном море волны идут стройными шеренгами на приступ, накатывают одна за другой, пускают пену со злости, но пока доходят до нашей, внутренней стороны, выдыхаются окончательно и только слегка покачивают лодку. Я спрашиваю Гила, а где тут можно устроить маленькое приватное рандеву с ламантинами? Он невозмутимо отвечает, что морские буренки предпочитают места, где растут водоросли. И желательно, чтобы целыми подводными лугами.

– А причем же здесь барьерный риф?

– А их тут и не встретишь, – радует меня мой лоцман. – чего им тут делать? Их нужно искать там, где речки впадают в море, где лагуны спокойные близ берега, где для них растут целые пастбища на мелководье. Их же не зря коровами-то зовут.

– Вот те раз! А чего ж мы сюда-то приперлись??

– Ты ведь хотел риф посмотреть? – парирует Гил мой наезд.

– Хотел! А на рифе с ламантинами познакомиться. И, может, даже поплавать в их теплой компании. Они ж ведь людей совсем не бояться. Так?

– Так-то оно так, да вот только, боюсь, они из-за тебя одного сюда специально приплывать не будут. У них своя тусовка в прибрежных лагунах.

– Но ведь мне вчера одна семья из Техаса сказала, что они встретились на рифе с мамашей и детенышем.

– Ну, я с ними не плавал, так что сказать ничего не могу. Может, гринго много рома без кока-колы на грудь приняли? – смеется он добродушно. И добавляет: