Гомер - Одиссея. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского

Дать совет осторожный властна лишь, чтоб смог он отсюда

Беспрепятственно в землю отчизны тот путь превозмочь».

Добрый вестник и Аргоубийца ответил: «Тоскуя, {145}

Волю Дия уважив, немедля его отошли;

Иль, богов раздражишь, – наказанье тебя не минует», —

Так сказав, удалился сам Аргоубийца с земли.

Тут же нимфа пошла к Одиссею, могучему мужу,

Волю Зевса из уст благовестника приняв. Вдали {150}

Он сидел одиноко на бреге утёсистом, лужи

Слёз пролив; утекала медлительно каплей в песок

Жизнь его в непрестанной тоске по отчизне; и чуждый

Сердцем к нимфе, он с ней принуждённо делил ночи срок

В гроте светлом, но страсти её непокорный желаньем. {155}

День сидел на утёсе, рукой подперев свой висок;

Горем, плачем, и вздохами очи и душу питая;

Полон слёз, он глядел на пустыню бесплодных морей.

Близко свет меж богинь подошла и сказала, рыдая:

«Вытри слёзы, герой злополучный, не трать кратких дней {160}

Жизни сладкой, – тебя я хочу отпустить благосклонно.

Брёвен ты наруби топором, сталью острой; верней

Плот свяжи, по краям утверди ты перила наклонно

В брусьях, чтоб безопаснее было по морю ходить.

Хлеб и воду, напиток пурпурный я выдам охотно {165}

На дорогу тебе; голод, жажду в пути утолить

Чтобы мог; и одежды я дам; и пошлю за тобою

Ветр попутный, до милой отчизны тебе чтоб доплыть, —

То угодно богам Уранидам на небе, не скрою, —

Мне ж и разумом с ними, и властью равняться грешно». {170}

Одиссей, постоянный в беде, содрогнувшись с тоскою,

Ужаснулся, и бросил богине лишь слово одно:

«В мыслях ведь не отъезд мой, а нечто иное, конечно;

Как могу переплыть на плоту я широкое дно

Страшно бурного моря, когда и корабль быстробежный {175}

Редко там пробегает, лишь с Диевым ветром когда?

Против воли твоей не взойду я на плот ненадежный,

Ты покуда сама мне, богиня, великую дашь

Клятву, что никакого вреда мне ты не замышляла», —

Так сказал он. Калипсо, богиня богинь как всегда, {180}

Потрепавши рукой ему щёки, она отвечала:

«Да, сказать ты хитрец, и желаешь свой ум уберечь;

Слово страшное ныне со мной произнес ты сначала.

Но, клянусь и землёй плодоносной, и небом сберечь,

Стикса мёртвой водою клянусь, нерушимой богини {185}

Клятвой, что даже боги без страха не могут изречь,

Что тебе никакого вреда не замыслила ныне;

Я советую то, что сама бы взяла без потерь,

Коль в таком же была, как и ты, затрудненьи доныне.

Правда свята и мне дорога; не железное, верь, {190}

Бьёт в груди у меня, а горячее, нежное сердце».

И богиня богинь впереди него вышла за дверь

Быстрым шагом, и следом пошёл он за нею поспешно.

С ней, с бессмертною смертный в просторный заходит тут грот,

И уселся в богатых, Гермесом оставленных креслах. {195}

Сразу нимфа пред ним и еды, и питья подаёт, —

Пищи разной, какою всегда насыщались герои;

С Одиссеем же рядом садится; рабыня идёт,

Благовонной амброзией, сладким нектаром накроет.

Тянут руки они к приготовленной пище, и в рот, – {200}

После ж, как утолён был их голод питьём и едою,

И Калипсо, богиня богинь слово мягкое шлёт:

«Одиссей Лаэртид, хитроумный герой, расчудесный,

Если в землю отцов, наконец, ты предпримешь поход,

Хочешь сразу меня ты покинуть, – прости! Но что, если {205}

Сердцем чувствовать мог ты значенье Судьбы на земле, —

Ведь все беды твои до прибытия в дом не исчезли;

А остался б со мною, в моём безмятежном жилье, —

Был тогда бы бессмертен. Но сердцем ты жаждешь покоя

Лишь с супругой, о ней ежечасно крушась на скале. {210}

Знаю только, что я и лица красотою, и стройным

Станом лучше её; да и можно ли смертной жене

В том с богинями спорить своею земной красотою?»

Хитроумный тогда возражая, сказал Одиссей:

«О, родная богиня, без гнева услышь; не устану, {215}

Знаю сам, что не можно с тобой Пенелопе моей

Смертной, с юной бессмертной богиней, ни станом

Стройным даже равняться, лица красотою ничуть;

Всё ж, однако, всечасно крушась и печалясь, желанно

Дом увидеть, и сладостный день возвращения вернуть; {220}

Если ж кто из богов мне послать потопленье желает

В бездне, выдержу то; отвердела вся в бедствиях грудь, —

Много встретил напастей, немало трудов созидая

В море, битвах, и этот смиренно снесу, покорясь», —

Говорил он. Тем временем Солнце зашло, и ночная {225}

Тьма настала. Во внутренность грота ушли, насладясь

Негасимой любовью, с ней ночь проведя неизменно.

Вышла, мрак разгоняя, пурпурная в небо Заря;

Одиссей встал, оделся хитоном, хламидой бесценной.

Но серебряной ризой из ткани, прозрачной, как лал, {230}

Плечи скрыла тут нимфа свои; золотой, драгоценный

Пояс стан обвивал, и покров с головы ниспадал.

Кончив, стала в дорогу она собирать Одиссея;

Прежде брала топор по руке, что кузнец отковал

Сталью твёрдой, двух лезвий; сверкал, был наточен острее, {235}

С топорищем из твёрдой оливы, держать, чтоб с руки;

Острый скобель потом принесла, и пошла поскорее

Внутрь острова, – множество там находилось сухих

Тополей чёрных, ольх, и высоких, до облака сосен,

Старых, высохших в солнечном зное, в воде что легки. {240}

Место там показав, где была превеликая роща,

В грот глубокий Калипсо, богиня богинь отошла.

Стал рубить он деревья и скоро окончил работу, —

Двадцать брёвен срубил; их очистила острая сталь;

Гладко выскоблил и уровнял, по шнуру обтесавши. {245}

Той порою Калипсо бурав принесла; и он стал

Пробуравливать брусья и все пробуравил, связавши,

Длинной рейкой их сшил, и большими шипами сплотил;

Дно плоту Одиссей преширокое сделал, как каждый

В корабельном художестве опытный, строит настил {250}

Корабля, что товары несёт по морям многотрудным.

Плотным брусом он крепкие рёбра потом закрепил,

Сбил же в гладкую палубу толстые доски из дуба;

Мачту ставил, крепил поперечную рею на ней,

И кормило, в волнах управлять поворотами. Судно {255}

Окружил для защиты от моря ракитным плетнём

Сверху; в дно же различного груза, для тяжести нужной.

Парусины Калипсо, богиня богинь, тем же днём

Крой ему принесла. И устроивши парус, к нему же

Всё его развивать и свивать, прикрепивши к плоту, {260}

Рычагами могучими сдвинул свой плот, поднатужась.

День свершился четвёртый, когда он окончил свой труд.

В пятый день снарядила богиня Калипсо отменно, —

Освежила и баней, одеждой одела, и тут

Три сносила мешка на тот плот, – и один с драгоценным {265}

Был напитком чудесным, другой с ключевою водой,

Третий с хлебом, дорожным запасом и пищей бесценной.

Кончив, та призвала бодро веющий ветер с собой.

Одиссей напряг парус, – попутным он ветром стремился,