Марк Цицерон - Об ораторе

(253) Особенно остры бывают двусмысленности, и основываются они на слове, а не на предмете. Громкого смеха они обычно не возбуждают, но их хвалят как тонкие и ученые остроты. Такова шутка о пресловутом Титии, славном игроке в мяч, которого подозревали в том, что он ночью поломал священные изваяния [381] Священные изваяния — с татуи богов на перекрестках и других местах. ; когда его сотоварищи жаловались, что он не явился к игре, Теренций Веспа сказал, словно заступаясь: «Он сломал руку!» [382] Сломал руку — «то ли себе, то ли статуе бога», поясняет глосса. Таковы и слова Африкана у Луцилия:

(254) Такова же и острота, Красс, твоего друга Грания: «Разве ему грош цена?» [384] Разве ему грош цена? (non esse sextantis) — в зависимости от интонации эта фраза может означать, что человек стоит и много меньше, и много больше. И, если вы хотите знать, записные острословы отличаются главным образом именно в таких шутках, хотя люди гораздо больше смеются остротам другого рода. Дело в том, что двусмысленность очень высоко ценится сама по себе, так как уменье придать слову иной смысл, чем обычно принятый, считается признаком выдающегося ума; однако это вызывает скорее восхищение, чем смех, если только не совмещается с комизмом иного рода.

63.(255) Я, разумеется, сделаю лишь беглый обзор этих родов комизма. Самый обычный из них, как вы знаете, тот, когда говорится не то, чего ожидаешь. Тут и наша собственная ошибка вызывает у нас смех. А если с этим сочетается и двусмысленность, шутка получается еще острее. Так у Новия [385] Новий, автор фарсов–ателлан, до нас не сохранившихся, писал и пользовался популярностью как раз около времени действия диалога. В описываемой сцене, по–видимому, неоплатного должника уводили в рабство к кредитору; двусмысленность реплики в том, что «Не добавлю» может значить и «ни слова более» (т. е. встречный хотел выкупить должника на волю, и только цена оказалась не по карману) и «ни гроша более» (т. е. встречный хотел не выкупить должника, а перекупить его для себя, но нашел, что такой цены раб не стоит). Стих имеет форму трохаического септенария. человек, видя, как выводят осужденного должника, с сострадательным видом спрашивает: «Ну а сколько?» — «Тыщу нуммов». Если бы на это он только и ответил: «Уводи», — это было бы смешно из–за неожиданности; но так как он ответил: «Не добавлю, уводи», — то это становится смешно также и из–за двусмысленности, так что эта острота, по–моему, достигает совершенства. А самая блестящая игра слов бывает тогда, когда в пререкании подхватывают слово у противника и обращают его против самого оскорбителя, как это получилось у Катула против Филиппа. [386] У Катула против Филиппа — с м. § 220. (256) Но так как существует множество родов двусмысленности и наука о них полна тонкостей, то подлавливать противника на слове придется с осмотрительностью и сноровкой, уклоняясь от пошлостей (ибо надо остерегаться всего, что может показаться натянутым); и тем не менее, для острого слова здесь будет сколько угодно возможностей.

Другой род смешного возникает в словах при изменении в них одной лишь какой–нибудь буквы; греки называют его парономасией [387] Парономасия — л ат. annominatio, созвучие. . Таково, например, у Катона его «Nobilior — mobilior» [388] Nobilior (благородный) — родовое прозвище Марка Фульвия, консула 189 г., эллинофила и врага Катона; mobilior означает «подвижный», «легкомысленный». . Или вот, как он же сказал кому–то: «Надо бы погулять» — и на вопрос того «Причем тут «бы»? » — ответил: «Да нет — причем тут ты? » Или вот его же ответ: «Коль ты распутник спереди и сзади [389] Спереди и сзади (adversus et aversus) — здесь парономасия непереводима. ».

(257) Да и истолкование имени бывает остроумно, если по–смешному показать, откуда это имя пошло; так вот я недавно сказал, что Нуммий, раздатчик взяток, подобно Неоптолему [390] Раздатчик взяток — п очти узаконенная обычаем должность при кандидатах на консульство, преторство и др., подкупавших народное собрание перед голосованием. Сын Ахилла Пирр, прибывший под Трою много позже других, получил там, «на бранном поле», имя «Неоптолем» (новый воитель). под Троей, получил свое имя на Марсовом поле. Все это также основано на игре слов. 64.Часто также ловко приводят целый стих или как он есть, или слегка измененный, либо какую–нибудь часть стиха; вот, например, стихи Стация, приведенные негодовавшим Скавром [391] Негодование Скавра было вызвано участием в народном собрании (конечно, на стороне популяров, противников Скавра и Красса) многочисленных италиков, которые выдавали себя за римских граждан («от отца и матери»), но не могли это доказать. , иные даже говорят, что они–то и подсказали тебе, Красс, твой закон о гражданстве [392] Закон о гражданстве, проведенный Крассом и Сцеволой в 95 г., изгонял италиков из Рима; этот закон был одной из причин восстания италиков, вспыхнувшего пять лет спустя. :

Несомненно, очень кстати была и твоя, Антоний, насмешка над Целием [393] Целий — с видетель Дурония, обвинявшего Антония в том, что тот достиг цензорства в 97 г. путем подкупа; Целий свидетельствовал, что сам дал сыну деньги на подкуп в пользу Антония, Антоний же, цитируя стих из неизвестной комедии, намекает, что деньги были истрачены сыном совсем на другое. , когда он засвидетельствовал, что у него пропали деньги и что у него беспутный сын, а ты вслед ему заметил:

К этому же относится и обыгрывание пословиц: так, когда Азелл хвалился, что он воевал во всех провинциях, Сципион ему ответил: «Agas asellum»… [394] Шутка Сципиона обыгрывает имя противника: «Азелл» буквально значит «осленок». Пословица «Agas asellum, si bovem agere non queas» переводится: «Гони осленка, если не найдешь быка», в данном случае значит: «за неимением лучших полководцев приходится посылать в походы и Азелла». Другая сходная пословица — «Agas asellum, cursu non docebitur» — «Гони осленка, он умней не сделается» — может означать: «хоть Азелл и всюду побывал, а все, каким был, таким и остался». и т. д. Так как пословицы теряют свою прелесть при перемене их подлинных слов, надо считать эти остроты основанными не на предмете, а на словах.

(259) Есть еще один род комизма не лишенный соли — это когда ты делаешь вид, что понимаешь что–нибудь буквально, а не по смыслу. Целиком к этому роду относится очень забавный старый мим «Попечитель» [395] Мим «Попечитель» ближе не известен. . Но я не о мимах — я привел его только как явный и общеизвестный пример этого рода комизма. К этому же роду относится и то, что ты, Красс, недавно сказал тому, кто спросил, не обеспокоит ли он тебя, если придет к тебе еще досветла: «Нет, ты меня не обеспокоишь». «Значит, — сказал тот, — прикажешь тебя разбудить?» А ты: «Да нет: я же сказал, что ты меня не обеспокоишь». (260) В этом же роде и та шутка, которую приписывают известному Сципиону Малугинскому, когда он от своей центурии [396] При выборах в консулы голосование производилось по 193 центуриям — к оллегиям избирателей, организованным по социальному признаку. Когда голосование внутри центурии заканчивалось, глашатай спрашивал первоголосующего из каждой центурии о результатах голосования в его центурии: «Скажи (как высказалась твоя центурия) о таком–то кандидате». Сципион должен был ответить: «Принимаем», но так как лично ему этот выбор был не по душе, он притворился не понимающим вопроса и сказал: «Он человек хороший…», подразумевая: «…а в консулы все–таки не годится». должен был голосовать на консульских выборах за Ацидина и на слова глашатая «Скажи о Луции Манлии» заявил: «По–моему, человек он неплохой и отличный гражданин». Смешно и то, что ответил Луций Назика цензору Катону на его вопрос: «Скажи по совести [397] Скажи по совести — о бычная формула цензорского опроса. За неуместную шутку Катон исключил Назику из сословия всадников (Геллий, IV, 20). , у тебя есть жена?» — «По совести, да не по сердцу». Такие шутки часто бывают пошлы; остроумны они тогда, когда они неожиданны. Ибо, как я уже сказал, мы от природы склонны потешаться над собственными ошибками и оттого смеемся, обманутые, так сказать, в своих ожиданиях.