Лирика древней Эллады в переводах русских поэтов

«Ах, кто с душистых кос несчастной
Сорвет стыдливую фату?
Кто от погибших стен родимых
В свой край невольницей умчит?
Ты, лебединое отродье.
Сгубила нас... коль достоверна
Молва чудесная, что Зевс
В обманном оперенье к Леде
Спустился — коль не слух напрасный
Рассеяли среди народов
Скрижали пиерийских дев».

О ладья, о дочь Сидона!
Быстровеслая, ты пену
На морских рождаешь волнах
И голубишь... а дельфины
Вкруг тебя резвятся хором,
В тихий час, когда морская
Зыбь едва рябится ветром
И взывает Галанея,
Понта дочь: «Пловцы, живее!
Парус весь вы отдавайте
Ветра ровному дыханью.
В руки крепкие берите
По сосновому весельцу:
Порт вас ждет гостеприимный.
Ждет Елену дом Персея».

Воды лазурные
Взоры ласкали мне,
Я ж, лежа на нежной траве,
Яркие ризы сушила,
В блеске лучей золотых
Солнца развесив их
По тростинкам младым.
Жалобный боли крик
Негу прервал мою:
Стоны — не лиры звук:
Нимфа-наяда так
Стонет в горах, когда Пана насилье
К браку неволит ее...
Стонут за ней и утесы,
Стонут ущелья.

Тебя, соловей, из свежей зеленой рощи,
Где песни в кустах
Росистых так нежны, —
Тебя я зову, певец из певцов...
Бурые перья твое горло одели
С его сладкозвучным рыданьем...
Песне печальной моей помоги, соловей, своей трелью...
Песне о бедной Елене,
О роке троянок, гонимых
Грозным ахейцем,
Роке, нависшем с тех пор, как приехал ужасный жених
На своей заморской ладье,
И как он на гибель Приама
С ложа Елену сманил, спартанского ложа,
Волей Киприды.

О, если б укрыться могла я
Туда, в эти темные выси,
О, если б, велением бога,
Меж птицами вольною птицей
Вилась я! Туда бы стрелой,
Туда б я хотела, где море
Синеет, к брегам Эридана,
Где в волны пурпурные, блеском
Отцовским горящие волны,
Несчастные девы, не слезы
В печали по брате погибшем,
Янтарное точат сиянье!

Туда, где в садах налилися —
Мечты или песни поэтов,
Плоды Гесперид золотые,
Туда, где на грани волшебной
Плывущей предел положили
Триере — морей промыслитель,
И мученик небодержавный,
Туда, где у ложа Кронида
Своею нетленной струею
Один на всю землю источник.
Златясь и шумя, животворный
Для радости смертных пробился!..

О, если б на быстрых нам крыльях
Подняться в воздушные выси,
О девы, где стройной станицей
Ливийские птицы несутся!
Покинув дождливую зиму,
Летят они, кличу покорны
Той старшей сестры, что зовет их
Б бездождные роскоши земли.
О спутницы туч быстробежных,
Небесные птицы! Летите,
Где путь указуют Плеяды
И блеск Ориона Ночного!
На бреге Еврота веселом
Вы весть подадите селянам,
Что царь, победитель Приама,
В старинный свой дом возвратится.

На быстрых конях поднебесных
Умчитесь туда ж, Диоскуры,
Под звезд огнеметом лучистым,
Блаженные гости эфира!
Дохните на грозное море...
Валы его, темною пеной
Венчанные, нежно смирите,
Пловцам, наполняя их парус
Ласкающим ветром попутным:
На помощь, на помощь Елене!
Сестры прекратите бесславье:
Пусть смолкнут позорные речи
О варварском ложе царицы:
Безвольная жертва раздора
Идейского, стен не видала
Она Аполлонова града!

Хорошо человеку, как молод,
Тяжела ему старость.
Словно Этны тяжелые скалы
Долу голову старую клонят,
И не видит он божьего света.
Дай нам на выбор:
Трон Ассирийский,
Золота горы,
Старость с костей, —
Молодость спросим:
В золоте молод,
В рубище молод,
Да не завистлив.
Завейте вы, буйные вихри,
Несите вы горькую старость,
Далеко, на синее море!
Пусть будет зарок ей положен
В жилище входить к человеку,
Пусть вечно, земли не касаясь.
Пушинкой кружится в эфире.

О, зачем нельзя рабыне
Вознестись к стезе лазурной,
Где огнистый солнца бог
Рассекает выси неба, —
Чтоб над храминой родимой
Крыл замедлить быстрый лет?
Снова стану в хороводе,
Как и прежде, девой юной,
Пред очами я кружилась
Милой матери моей;
Как охотно в вихре пляски
В красоте мы состязались
В блеске праздничных нарядов.
Как красиво осеняли
Кудри русые ланиту
Под расшитою фатой.

Нет, не покину, музы, алтарь ваш;
Вы же, хариты, старца любите.
Истинной жизни нет без искусства...
Зеленью плюща белые кудри
Я увенчаю. Лебедь весь белый!
Но не мешайте петь ему, люди.
Пусть он былому песню слагает.
Пусть он победы славит Геракла,
Когда ж польется в чаши
Дар Вакха благодатный,
Иль понесутся звуки
Цевницы семиструнной,
Иль заиграет флейта, —
Оставив хороводы,
Побудь со мною, муза!

Бог, или случай, иль демон,
Но как глубоко ни спускайся.
Силясь постичь смертных природу, ты —
Видишь ты только, что боги
Туда и сюда нами мечут.
Тут утонул ты, а вынырнул там,
И судьба над расчетом глумится.

Смертные, это безумье,
Что острой лишь медью копейной
Доблесть добыть сердцем горите вы...
Или предела страданьям
Не будет для смертного рода?
Если кровавым лишь боем решать
Споры будем, они не умолкнут
Меж людьми никогда...

Завивайтесь кольцом, хороводы,
Пируйте, священные Фивы!
С солнца счастья сбежали тени,
И вернулись светлые песни.
Больше нет над нами тирана.
Адский мрак нам вернул героя:
То, что было безумною сказкой,
Непреложной истиной стало.

Беспредельна власть Олимпийцев
Над добрым и злым человеком.
Часто смертного манит злато,
К высям славы мечты уносят.
Но лишь палицу время подымет,
Задрожит забывший про бога;
И летит с высоты колесница,
Вся обрызгана грешною кровью.

На западной грани земельной есть сад, где поют геспериды.
Там в зелени древа, склонившего тяжкие ветви.
Плоды золотые
Сверкают и прячутся в листьях;
И, ствол обвивая, багровый
То древо бессменно дракон сторожил;
Убит он теперь Гераклесом,
И с древа сняты плоды.

По струнам цевницы златой
Смычком Аполлон ударяет,
И светлые песни сменяет
Тоскливый напев гробовой.
Я яс гимн погребальный Гераклу,
Сошедшему в область Аида,
Из крови да мужа он вышел,
Иль Зевсова кровь в его жилах,
Невольно слагаю из песен,
Торжественно ярких и светлых...
Пусть адскою тьмою покрыт он,
Но доблесть над мертвым героем
Сияет венцом лучезарным.