Аристофан - Женщины в народном собрании

И правильно, свидетель Дионис. Никто
Такого не отвергнет предложения.
Добавить надо, чтобы люду бедному
Зерна давали по три меры хлебники [31] Хлебники – имеются в виду крупные коммерсанты, в больших количествах скупавшие муку, а затем пускавшие ее в оборот по высоким ценам.
Для пропитанья. И казнить ослушников!
С паршивца Навсикида [32] Навсикид – один из «хлебников». нам хоть шерсти клок.

Затем вскочил мальчишка прехорошенький,
Лицом как сливки бел, похож на Никия, [33] Никий – вероятно, внук известного политического деятеля Никия, погибшего в Сицилии.
И речь к народу начал, убеждая всех
Бразды правленья предоставить женщинам.
Тут завопили, заорали «Правильно!»
Сапожники с лицом, как молоко. В ответ
Крестьяне бурю подняли.

И правильно!

Но оказались в меньшинстве. Тот криком взял
И продолжал всех женщин прославлять. Тебя ж
Бранил ужасно.

Что сказал?

Сперва, что ты
Мерзавец.

Так, а кто же ты?

Не спрашивай!
Потом, что вор ты.

Я один?

Свидетель Зевс!
И клеветник.

Все я один?

Свидетель Зевс!
Все скопом негодяи.

Что уж спорить тут.

А женщины, сказал, созданья скромные,
Хозяйственные, тайн о Фесмофориях
Они не станут разглашать, а мы про все,
Что на Совете было, разболтаем вмиг.

Клянусь Гермесом, это правда чистая!

Еще сказал: друг другу в долг дают они
Плащи, посуду, серебро и золото,
Наедине и вовсе без свидетелей, –
И платят долг, зажилить не пытаются.
А мы таким обманом не гнушаемся.

И перед очевидцем отпираемся.

Хвалил он женщин за другое, многое:
Сутяг меж ними нету и доносчиков,
И смут не вносят в город. Всех похвал не счесть.

А как решили?

Женщинам всю власть отдать.
Одно лишь это, дескать, не испытано
В Афинах.

Что ж, на том и порешили?
И будут нынче всем они заведовать,
Что выполняли граждане?

Вот именно!

И в суд пойду не я уж, а жена теперь?

Детей не ты прокормишь, а жена теперь!

На жизнь поутру плакаться не мне теперь?

Отнюдь, все это нынче – дело женское.
А ты лежи в постели и в кулак свисти.

Опасно лишь одно моим ровесникам:
А вдруг, кормилом завладевши города,
Они принудят нас насильно…

Что еще?

Их прижимать.

А что, когда не в силах ты?

Без завтрака оставит.

Постарайся же,
Сумей, дружок, и прижимать и завтракать.

Ужасно! Через силу?

Все, что городу
Идет на пользу, долг мужчины выполнить.
К тому же есть старинное поверие:
Нам всякое решенье бестолковое
На счастье, на удачу повернет судьба.
Великая Паллада, боги милые,
Спасите нас и ныне! Будь здоров!

Прощай!

Правь шаг смелей!
Смотри, чтоб из мужчин никто за нами не погнался.
Кинь взор кругом!
Остерегайтесь, ждите бед! На свете зла немало.
За нами следом пусть никто пробраться не посмеет!

Ступай храбрее, пусть земля звенит под нашим шагом!
Навеки стыд падет на нас,
Когда отважный заговор разоблачат мужчины.
Сплотитесь в тесные ряды,
Глядите бдительно вокруг!
Туда – сюда, назад – вперед,
Чтобы нежданная беда не погубила дело.
Но поспешим! Недалеко до площади, откуда
Мы в путь пустились поутру, в собранье направляясь.
А вот и дом, где наш главарь живет и полководец,
Та, что придумала закон, сейчас народу данный.

Бояться нечего теперь и мешкать не пристало.
А бороды привешены,
Чтобы доносчик невзначай не подглядел за нами.
В сторонку отойдем и в тень,
К стене прижмемся, поглядим
Еще разок сюда, туда
И скинем наземь наш наряд, в который обрядились.
Поторопитесь, вижу я, дорогой из собранья
К нам полководица идет. Не медлите, скорее!
Давайте бороды со щек сорвем, на землю сбросим.
Прелестное лицо и так уродовали долго.

Благополучно, женщины любезные,
Мы выполнили все, что мы задумали.
Живей, пока мужчины не заметили,
Плащи снимайте, башмаки кидайте прочь,
Ремни распутав прочные лаконские.
Бросайте палки!

Ты ж все вещи взятые
В порядок приведи. А я обратно в дом
Прокрасться попытаюсь, чтоб не видел муж.
Сейчас на место и накидку мужнину
И все, что утащила, положу опять.

Что велела ты нам, мы свершили уже, научи же, что делать нам дальше.
Что полезно исполнить, скорей прикажи, мы докажем свое послушанье!
Среди племени женщин мудрее тебя никого еще не было, помни!

Оставайтесь, чтоб в должности трудной моей, на которую избрана вами,
Мне советом и делом могли вы помочь. Ведь и там, на собранье, на Пниксе,
Средь опасных смятений, под натиском вы всю отвагу свою доказали.

Эй, ты откуда, Праксагора?

Старенький,
Тебе-то что?

Как мне-то что, смешной вопрос!

Боишься, есть любовник?

Да к тому ж еще
И не один, пожалуй!