Экикэн Кайбара - Поучение в радости. Мешок премудростей горожанину в помощь

Некий человек рассказывал: «Вельможный Фудзифуса, мудрый подданный императора Годайго {117} 117 Согласно «Тайхэйки», Мадэнокодзи Фудзифуса (1296—?) был мудрым советником государя Годайго (1288—1339, на троне в 1318—1339 гг.). В период Эдо считался эталоном верноподданичества. , говорил, что с наступлением последних времён заимодавцы стали гневаться на нерадивых заёмщиков. Времена Фудзифуса были мятежные, неправедных людей явилось немало, многие гневались на то, что им не возвращают долги. Таков уж этот мир! А что там говорить о временах нынешних…

У заёмщика есть два пути: один — негодный, другой — праведный. Праведный — это когда человек хочет помочь себе в делах и знает свои возможности: он расчисляет в начале, что будет в конце. Негоден путь заёмщика, который знает, где вход, но не знает, где выход, — он не знает своих возможностей, не ведает, как вести дела, роскошествует в своей гордыне, но не имеет к тому средств. Плох и тот заимодавец, который не понимает, что к чему, ослепляется в расчёте на сиюминутную выгоду и не видит, хорош заёмщик или плох. Истинно же хорош тот заимодавец, который просчитывает выгоду и свою, и чужую или же с самого начала понимает, что прибыли ему не получить, но из добросердечия и сострадания всё же даёт взаймы.

Люди прошлых времён брали и давали взаймы из лучших побуждений. Поэтому они не гневались, когда заёмщик не мог отдать долг, и безжалостно не понуждали его к возврату. Ужасно, что с наступлением последних времён люди правдами и неправдами берут в долг или же, желая роскошествовать, берут взаймы, а потом объявляют, что денег нет. Ужасно и то, что среди заимодавцев попадаются алчные злодеи, которые устраивают азартные игры или дают взаймы с условием вернуть долг вдвойне после смерти родителей должника и получения им наследства. В старые времена считалось за стыд быть должником, в последние времена долг за стыд не считают. Поля и горы кишат должниками.

Из-за обоюдной алчности заимодавца и должника творится много подлого. Золото и серебро этого мира это деньги поднебесного люда. У одного много денег, а у другого много бед. Но не о том мечтали мудрецы. А потому дела в Поднебесной пойдут хорошо, если человек с достатком даст взаймы тому, у кого денег недостаёт. В наши времена будь ты хоть мудрец, но если прижмёт нужда, хочешь не хочешь, а одолжишься. Но если уж взял в долг, расшибись до кости, а долг отдай. А потому денно и нощно следует печься о том, чтобы в долг во всю жизнь не взять. Благородный муж тем и отличается от других людей».

Некий человек говорил так: «В “Записках на досуге” {118} 118 «Цурэдзурэ гуса» Ёсида Канэёси (Кэнко-хоси). Это выдающееся произведение японской средневековой литературы переведено на русский язык дважды: Кэнко-хоси. Записки от скуки / Пер. с яп. В.Н. Горегляда.— М.: Издательство восточной литературы, 1970; Ёсида Канэёси. Записки на досуге / Пер. с яп. А.Н. Мещерякова.— М.: Наталис, 2009. История, на которую ссылается Нисикава Дзёкэн, приводится в эпизоде № 215. Под именем Саймёдзи фигурирует сиккэн (высшая должность при сёгунате Минамото) Хо:дзё:-но Нобунори (1227—1263). Биографию и поэтологические (околопоэтические) идеи Ёсида Канэёси см.: Камо-но Тёмэй. Записки без названия. Беседы с Сётэцу. / Пер. с яп. М.В. Торопыгиной.— СПб.: Гиперион, 2015; Торопыгина М.В. Четыре небесных царя японской поэзии XIV века в высказываниях поэтов последующих поколений // Проблемы литератур Дальнего Востока.— СПб., 2016. Т. 2. С. 403-412. вранья нет. Есть там и такой рассказ. Когда как-то ночью господин-монах Саймёдзи пригласил к себе управителя провинции Муцу по имени Тайра-но Нобутоки, тот ответил, что скоро придёт, но у него не оказалось под рукой праздничной одежды, и он замешкался. Тогда господин Саймёдзи догадался, что Нобутоки не может сыскать подходящей одежды, и велел передать, что время сейчас ночное, приходи, мол, в чём есть. Так он гонял посыльного несколько раз. Вот Нобутоки и заявился в старой одежонке. Сказав, что ему не хотелось пить в одиночку, господин Саймёдзи достал кувшин и простые глиняные чарки. Закуски не оказалось, но Саймёдзи сказал, что, наверное, на кухне что-нибудь да сыщется, а поскольку слуги уже спали, он решил отправиться на кухню сам, шарил-шарил там со светильником, но только ничего не нашёл — только плошку с остатками соевой пасты на полке. Он сказал: “Вот это-то нам и нужно!” — и хоть закуски было мало, стал разливать вино, и посидели они от души.

Уже по тому немногому, что рассказано, видна скромность и непритязательность нравов тех времён. Подумаешь о том сердечно — да, хороши они, даже слеза навёртывается. Если сегодня и услышишь о чём-то подобном, то это будет наверняка рассказ о временах прежних — нет сегодня таких достойных людей. Это ж надо! Чтобы у людей, правивших Поднебесной, на кухне закуски не сыскалось! А если всё-таки и была, они не стали требовать, чтобы принесли изысканных яств, а остались довольны соевой пастой в плошке! Не стали они и слуг утруждать, не требовали чего-нибудь эдакого. Воистину благородно! Да, Нобутоки достоин своего дома, правившего Поднебесной {119} 119 Нобутоки приходился родственником фамилии Хо:дзё:. . Ну не нашлось у него парадного одеяния — а человек из ряда вон выдающийся. В давние времена — не то что теперь: если у тебя не имелось многих одежд или вещей, не было это помехой для получения должности. Была бы у тебя только одежда парадная и одежда будничная — и того довольно, третьей не надо. Измазался в глине, постирался и снова надел. Вот и у Нобутоки в ту ночь парадная одежда в стирке была. Очень удивительно это и очень хорошо».

И ещё тот же самый человек говорил так: «Среди кушаний, которые хвалят ныне, немало и таких, о которых в прежние времена отзывались с презрением, а среди тех блюд, которыми пренебрегают сейчас, много таких, которые раньше с удовольствием кушали люди достойные. То, что теперь называют “пионовыми лепёшками”, в государевом дворце именовали “цветами хаги” — их кушали придворные дамы. То, что раньше называли лепёшками “каимоти”, — то же самое, что и “лепёшки-хаги” {120} 120 Пионовые лепёшки (ботамоти) готовились с примесью красных бобов, цвет которых напоминал пионовый. Красноватые цветы кустарника хаги прославлены в японской поэзии. .

Вступивший на путь Будды господин Саймёдзи однажды отправился навестить Асикага Ёсиудзи {121} 121 Асикага Ёсиудзи (1189—1254) приходился внуком сиккэну Хо:дзё: Токимаса. , главу левой государевой конюшни. После того как он посетил святилище Цуругаока {122} 122 Святилище Цуругаока Хатиман в Камакура. , он прибыл к Ёсиудзи, который к первой чарке подал ему сушёных морских ушек, ко второй — креветок, к третьей — лепёшек каимоти. Об этом рассказано в «Записках на досуге» {123} 123 «Записки на досуге», № 216. . Теперь же даже не слишком важному гостю пионовых лепёшек ни за что не подадут — считается, что это стыдно.