Алишер Навои - Лейли и Меджнун

Раскинул нитку длинную паук:
Закрыл их паутиною паук.

Чтобы влюбленных скрыть, на мир легло
Летучей мыши серое крыло.

Чтоб не тревожить их, комар замолк.
Глаза прикрыл мохнатым ухом волк.

Замолк и филин, тяжело вздохнув,
Под перьями он свой упрятал клюв.

Бродил в степи с баранами пастух, —
Вошел в его собаку сонный дух,

И на нее, чтоб не будила стан,
Накинул из бараньих шкур аркан. [18] Накинул из бараньих шкур аркан. — По древнему поверью, чтобы собака, сторожащая стадо, крепко заснула, дух сна накидывает на нее аркан, сплетенный из шерсти охраняемых ею животных.

Чтобы лиса проснулась лишь к утру,
Ночь окурила всю ее нору.

Заснули насекомые в степи.
Спокойно спят пасомые в степи.

И все летающие твари спят.
И все кусающие твари спят.

За жертвою не скачет крупный зверь.
Не воет и не плачет малый зверь.

Ослабли силы четырех стихий
И стали неожиданно тихи:

Вода бурливой не шумит волной.
Не гонит пыль густую вихрь степной.

Дыханье стужи дремлет под замком,
И пламя не болтает языком:

Оно завесой шелковой встает,
Чтоб войско стужи не сошло с высот.

Луны лепешка скрыта темнотой,
И стала ей земля сковородой.

От глаз Меркурий отгоняет сон,
«Воистину, готовы…» [19] «Воистину, готовы…» — Начальные слова 51 стиха 68 главы Корана, служащие талисманом от дурного глаза. — пишет он.

Венера не читает книг своих,
В руках Венеры звонкий чанг затих.

Любовников дурной не сглазит глаз:
Его проколет Марс копьем сейчас.

Воззвал Юпитер к совести судьбы,
Он распростер ладони для мольбы.

Сатурн влюбленным робкий шлет привет,
И ночи цвет — Сатурна робкий свет, [20] И ночи цвет — Сатурна робкий свет. — По представлениям древних астрономов, эта планета испускала темноватый, тусклый свет.

Но руки вымазала ночь в смоле,
Чтоб не нашел рассвет пути к земле.

Боится утро холодком пахнуть,
На пепел ночи ветерком дохнуть,

Не дышит утро истинное здесь, —
Дыхание развеет пепел весь.

И даже утро ложное, поверь, [21] И даже утро ложное, поверь. — То есть первые проблески зари.
Такое осторожное теперь!

Не виден людям утренний рассвет,
Светильников для них на небе нет,

Чтоб разлучить влюбленных не могли!..
Как чуден мир: Меджнуна и Лейли

Преследовали небеса всегда, —
В одну лишь ночь исчезла вся вражда!

Душа и тело, — вот они слились,
Как плющ и кипарис, переплелись.

Один целует ноги у другой,
Ласкает шею робкою рукой.

Она — ладони сетью заплетет,
Как волосами, друга обовьет,

А то ведет ладонью по глазам,
По шее, по лицу, по волосам.

Он тоже к сердцу друга припадет
И локонами руки обовьет,

И кудри — как чудовище-дракон:
Всегда хранит сокровище дракон!

Она, смущаясь, кудри соберет
И — спутанными — пыль с него сотрет,

И говорит: «О, пыль тоски твоей
Татарского мешочка мне милей!» [22] Татарского мешочка мне милей! — Имеется в виду лучший сорт мускуса.

Свиданием с возлюбленным пьяна,
Себя Меджнуном чувствует она.

В Лейли мечтает воплотиться он:
Игрив и ласков, как девица, он!

Она есть он, отныне он — она.
У них одно дыханье, жизнь одна.

Не страшен путь греха такой чете:
Их даже грех приводит к чистоте.

Кто чистотою равен им, для тех
Вовек любовь не превратится в грех,

Влюбленный должен чистым быть всегда:
Любовь желанью грязному чужда!

Соединила двух людей любовь, —
Решило небо стать жестоким вновь,

И ложным утром озарило всех:
Раздался вероломный, лживый смех.

Взлетели искры утра выше гор,
В груди Меджнуна запылал костер.

Подобна утру светлому Лейли, —
Росой кровавой слезы потекли.

Прошла для них свидания пора,
Настала расставания пора.

Лейли, роняя красный цвет из глаз,
О прошлой ночи повела рассказ,

И на слова Меджнун переложил
Все то, что прошлой ночью пережил,

Один другому ноги целовал,
Один другому сердце разрывал,

Ожог разлуки ожигая вновь,
Немые руки обретая вновь.

С любимым быть на ложе — хорошо,
Но и расстаться — тоже хорошо!

Ушла Лейли: скрывается луна,
Созвездием скорбей окружена.

Пошел безумец по тропам степным:
И боль, и горе следуют за ним…

Свиданья ночь пришла, чудотворя,
Но сеть разлуки нам плетет заря.

Пусть ночь продлится век, — всё жаждем нег.
Как вздох, как вздох один, промчится век!

И ветер осени дохнул чуть свет,
И сад в соломенный окрасил цвет.

Повсюду листья желтые висят,
Как будто заболел желтухой сад.

И ноги протянули, и легли
Иные листья на одре земли, —

Был стебель вытянутою ногой!
Да, ждал кончины сад полунагой!

Увы, осенний ветер был таков:
Он отнял веру в жизнь у лепестков.

Дрожали все деревья, все сады,
В сараях темных спрятались плоды,

Под натиском осенних холодов
Лишились ветви листьев и плодов.

День ото дня глядит печальней сад.
Для пыли стал опочивальней сад!

Безгрешным он, себя очистив, стал,
Страною звезд он из-за листьев стал!

Сто тысяч листьев светятся во мгле, —
Сто тысяч звезд на вымокшей земле!

Звезда — как зеркало, и взор привлек,
Изображая ручку, стебелек.