Жемчужина

На ней жемчужный был венец
Увенчан маленьким букетом
Жемчужным — ни один цветец
Украшен не был самоцветом;
Волос не сдерживал чепец,
Они струились мягким светом, —
Так герцогиня во дворец
Должна входить в венце надетом! —
Оплечь власа ложились цветом,
Какой лишь золоту присужен,
Невинность чистая при этом
Цвела в сиянии жемчужин.

Не счесть жемчужин — столько их
И на груди, и на подоле,
Горошин белых, не других, —
Лишь белые на белом поле.
Но ярче всех одна из них,
Светла, как свет небесной воли,
Неописуема — таких
Нет даже слов в земной юдоли,
А кто увидит — поневоле
Впадет в беспамятство, недужен.
Тот жемчуг просиял оттоле,
Где сердцу место, средь жемчужин.

Не блеск жемчужин в свете дня,
Дитя — как чистый перл, пригоже, —
Дороже мне, чем вся родня,
А, стало быть, всего дороже.
Людей, удачливей меня,
Отсель до Греции нет, похоже:
Венец свой сняв и стан склоня
Благовоспитанно, — о Боже,
Такая милость мне за что же? —
Окликнула! И, как разбужен,
Воззвал я чрез речное ложе
К жемчужине среди жемчужин.

«Ты, перл в жемчужинах, — не та ли
Жемчужина, которой ради
Ночами плакал я в печали
С тех пор, как ты легла в ограде?
Там лишь цветы меня встречали —
Был одинок я в вертограде,
Тебя же счастием увенчали
И поселили в Райском Саде.
Какой судьбою ты в этой пади?
Как я попал в твою обитель?
Я в горе был, я был в досаде,
Жемчужный мастер я и ценитель».

Я оценил ее: юница,
Венец надевши, была прекрасна —
И сероглаза, и светлолица,
И отвечала мне чинно и ясно:
«Сэр! Ваше слово не годится!
Перл не пропал, коль безопасно
В чудесном ларчике он хранится —
В саду, цветущем ежечасно,
Где я играю и где невластно
Людское горе — тать — грабитель.
Воспели б вы сей ларчик страстно,
Будь вы воистину ценитель.

И вы, ценитель, неправы,
Коль по жемчужине рыдали
До помрачения головы,
И оказались, где не ждали.
Пусть роза смертна — что ж, увы,
Всегда цветочки земные вяли,
Но в этом ларчике, где ныне вы,
Вам перлом милости воздали.
Судьбу вы татем называли,
Она ж — бесплатный ваш хранитель.
Вы горе чтили, радость гнали.
Вы, сэр, не истинный ценитель».

Я оценил, сколь безупречна
Жемчужина и перлы слога,
И молвил: «Вновь душа беспечна,
И рок суровый прочь с порога!
Я полгал, жизнь быстротечна, —
Прости и не суди столь строго, —
Я думал, ты ушла навечно,
Но вижу — ты, и вот дорога:
Теперь любить я буду Бога —
К тебе меня привел Спаситель,
И счастлив буду я премного
В Раю с тобою, твой ценитель».

«Ценитель, склонны ли вы к проказам,
Иль спит рассудок ваш под власами?
Три мысли высказали разом,
Все три запутав словесами —
От слов освободился разум,
И вот, летают под небесами.
Сказали: вижу я! — но только глазом
Вы зрите, только очесами.
Еще сказали: мол, за лесами
Я Рай нашел, я — райский житель;
Еще: мол, перейдете сами
Поток… Не рано ли, ценитель?

Плох тот ценитель, кто в расчет
Берет лишь то, что увидеть можно, —
Он неучтив и не учтет,
Что слово Божие надежно:
Сказал Всесильный, что плоть умрет,
Но жизнь пребудет непреложно.
Увидев то, что око ймет,
Вы все истолковали ложно.
Гордыня — зло, а зло безбожно:
И тот не благ, кто словоблудит,
Кто верит слишком осторожно,
Кто истину рассудком судит!

Судите сами, сколь вы учтивы
И как вас может принять Господь.
Твердите вы, что в Рай пришли вы!
Без спросу? Постучались хоть?
Пусть вы сильны и торопливы,
Вам этих вод не обороть,
Суровый путь пройти должны вы —
Должна в могиле остынуть плоть.
От прародителей и вплоть
До дней последних так и будет:
Кто умер, тот за эту водь
Пройдет, коль Бог ему присудит».

«Любовь моя, суди меня,
Но не карай, коль виноват
Что плакал я, перл оброня,
И вот, вернул — и снова рад.
Иль снова должен плакать я?
Иль обретений нет без утрат?
Иль смерть, сокровище храня,
Когда умру, вернет стократ?
Коль так, пусть дней моих закат
Спешит и земь меня остудит,
Коль перл — теперь не мой! — за взгляд
Меня к изгнанию присудит».

«Вы судите, взглянув на свет
Сквозь слезы по своей утрате:
О малости скорбя, в ответ
Утратишь больше в результате.
Перекреститесь — вот мой совет, —
И Бога любите в друге и в тате.
А в гневе толку вовсе нет:
Кто статью горд — согнет Бог стати.
Кричите вы — олень на рати
Так в ярости ревет и будит
Окрестный лес — и все некстати.
Вам будет то, что Бог присудит.

Судите Бога и обвиняйте!
Но Божий путь вовеки прям.
Отриньте радости, горе майте —
За это не воздастся вам.
Зря не яритесь, зря не пеняйте —
Смиритесь; Бог же по трудам
Простит вас — так же и вы прощайте!
Любовь есть Бог и Божий храм!
Коль Бог от боли врачует сам,
Какой же боли не убудет?
Вы вопиете к небесам,
А Бог, Он волит и Он же судит».

Я рассудил и так ответил:
«Бог да простит мне! Не со зла я
Впал в гнев, но с горя я не заметил
И слово молвил, сам не желая.
Ему — Он милостив и светел! —
Души моей вода живая.
Я рад — жемчужину я встретил!
Пусть я не прав, но ты, драгая,
Дитя мое, меня ругая,
Не будь жестока, и вспомни, как,
Меня от бед оберегая,
Ты мне была источник благ.

Ты благо мне была и горе,
Но больше — горе: столь нежданно
Меня покинувшая вскоре,
Куда ушла ты? зачем так рано?
И вновь едины мы! Но в ссоре —
Помилуй, Боже! — мы спорим бранно:
Премудра ты и любезна в споре,
Я — прах, и говорю пространнно.
Теперь я счастлив; но сколь же странно
Дороги наши Бог сопряг.
Христа, Марию, Иоанна
Я славлю — вот источник благ.

Благая, ты же из райских дев,
А я — земных скорбей сосуд,
Но эту часть мою презрев,
Ты мне не внемлешь, напрасный труд;
Оставим спор — ни Божий гнев,
Ни зло земное здесь не живут;
Скажи мне, как среди дерев
Ты день и ночь провождаешь тут?
Освободясь от тленных пут,
Ты, вижу, здрава: не пустяк
Твое здоровье и приют,
По мне — дороже вышних благ».

«Всех благ вам и здоровья тож! —
Мне отвечала краса украс. —
Добро пожаловать! А все ж
Угас ваш гнев и громкий глас.
Так знайте: к нам гордец не вхож,
Спесивых тоже нет у нас:
Владыка мой не любит ложь,
Лишь кротких он призвал и спас.
В конце, когда придет ваш час
Предстать пред Агнцем, будьте так
Смиренны, чтобы принял вас
Мой Господин — источник благ.