Алигьери Данте - Божественная комедия в цитатах и афоризмах

Но хвост, что пробуждал в нас
омерзенье,
Змеиным был. Две лапы и спина
Покрылись шерстью; адского творенья

Грудь мощная была испещрена
Узорами, пестрящими цветами:
Их яркостью была б потрясена

Вся Азия с чудесными коврами.

Так мерзкое чудовище забилось
У берега (поверьте, я не лгу)

И, хвост подняв, над бездной
закружилось.

Нас бросил здесь ужасный Герион.
Но проводник меня повел левее.
И вдруг услышал я нестройный стон

Казнимых душ и различил во мгле я
Их палачей жестоких. В два ряда,
С рыданьями над темной бездной рея,

Рои теней неслись: одни туда,
Откуда шли во мгле мы, а другие —
Навстречу им. Так в Риме иногда

Безмолвно, словно призраки благие
В дни торжества идут толпой двойной
Молельщики усердные…

И каждый грешник бился и стенал,
Избегнуть наказания пытаясь…

И ров мерцал таким глубоким дном,
Что только со скалы и было можно
Узреть все то, что шевелилось в нем.

Мы подошли к обрыву осторожно,
Чтоб посмотреть на грешников вблизи.
Склонившись, я разглядывал тревожно

Несчастных, утопающих в грязи.

О, сила Правосудия! Свершилась
Казнь лютая над этим морем зла,
Чьим преступленьям вся земля дивилась.

Змеился ров. Над ним клубилась мгла.

«Моя мошна меня стянула в Ад,
Которого все грешники боятся.
Сюда, приняв мучений вечных яд,

Все прочие спустились святотатцы…
И каждый дно дырявит головой,
Огнем облит, как маслом. Может статься,

Ты слышишь их протяжный, жуткий вой».

«Но если бы я мог в себе найти
Еще грубей и действенней проклятье!
О, всех вас, чтобы разом извести,

Мечтаю в этой пропасти собрать я…
Иначе алчность землю сокрушит.
Вы истрепали честь свою, как платье,

Вы потеряли совесть, разум, стыд:
Из золота вы сотворили бога,
Как идола язычество творит,
Его законы соблюдая строго…

…Я заглянул туда, где чернота:
Из каждой ямы ноги жертв торчали,
А тел не видно было… Нагота

Ступней меня смутила. И вначале
Я не увидел, что подошвы ног
Огнем объяты. Грешники кричали

И так рвались отчаянно.

Но закричал Вергилий:
«Даже ты Глупцов мягкосердечных не умнее…
Те грешники преступны и пусты,

И должное воздал бы их вине я!
Ты там, где состраданью места нет.
И на себя вину берешь страшнее

Иных, когда в Аду, где гибнет свет.

Я круглый ров увидел: тень за тенью
Сквозила в нем, одна другой темней.
Их цепь напоминала погребенье

Торжественное умерших людей.
Печально это шествие тянулось
И влагу высекало из очей…

Я пристальней вгляделся. Содрогнулась
Моя, от слез уставшая, душа,
Что незнакомой болью захлестнулась.

Шли тени (тут я замер, не дыша).
Так странно были свернуты их шеи —
Лицом к спине.

«Пускай он сгинет в смоляном кругу.
В тот город, где ему подобных много,
Я вновь без промедленья побегу:

Там все продажны и забыли Бога.
И лишь Бонтуро не прельщает звон
Преступной взятки… Всем другим дорога

В кипящий чан!»

Но мне Вергилий пояснил в ответ:
«Не бойся, сын мой! Демоны трепещут

От бешенства, но в злобе этой нет
Для нас угрозы: гнев в зрачках искрится
Лишь против тех, кому немало лет

Здесь суждено за тяжкий грех томиться…»

Подобно жабам, что глядят из тины,
Здесь грешники торчали из смолы
И вновь ныряли – нет мрачней картины!

«О человек! В Наварре я родился,
Но мой родитель негодяем был,

Развратничал и быстро разорился.
Тогда я в услуженье поступил
И вскоре из слуги преобразился

В почтенного вельможу. Полюбил
Меня король Тебальд. И вот тогда-то
В его глазах себя я погубил:

Брал взятки, был пособником разврата».

И вот наваррец, улучив мгновенье,
Чертей коварных не заставил ждать

И прыгнул в ров, чтоб избежать мученья.

«Ты будешь мой!» – всей яростью утробной.
Свистящей, лук покинувшей стреле
В кипящий ров он кинулся подобный.

Но мученик давно исчез в смоле
И выглянуть оттуда не решался,
А бес, блеснув, как молния во мгле,

Взмахнув крылами, на берег поднялся.

Я чуял близость горестной напасти.
И дыбом встали волосы мои
При мысли, что спастись – не в нашей власти.

Крылатые гонители явились…
Но и боязнь моя уже прошла.
Из пятого ущелья не решились

В погоню черти броситься.

Один из «братьев» молвил в свой черед:
«Я об уловках дьявола когда-то
В Болонье слышал толки: он народ
Обманывать привык. А дьяволята —
Исчадье лжи и хитрости – не раз
Губили мир…»