Алигьери Данте - Божественная комедия в цитатах и афоризмах

Застыл Вергилий зрителем немым.
А к нам сиянье приближалось властно.

«Божественными крыльями он взбросил
И – полетел, сияньем озарен.
Смотри же: крылья он вздымает в просинь».

«Безумен тот, кто думает, что знаньем
Проникнуть может в тайны Божества,
Осилить скудным разумом сиянье

Единого в трех лицах естества.

«Когда меня сразил удар двойной,
Свой дух Тому я отдал, Кто прощает
Нам все грехи… Я полон был виной».

«А дух того, кто жарким покаяньем
Пред гибелью очиститься не мог,
Обременен жестоким наказаньем:

Здесь, у горы, томиться долгий срок».

Я склон покатый оглядел опять,

Который вниз тянулся от вершины.

Крутой подъем он оглядел тревожно.

А я взирал на величавый свод
Горы, заметив то, что невозможно

Вообразить.

О пестуя восторги и печали,
Всем существом мы предаемся им
И в это время сознаем едва ли

Что есть иные чувства.

«Узнать тебе пора,
Что при подъеме кажется сначала
Всегда крутою всякая гора.

Но выше мы взбираемся, и мало-
Помалу путь удобнее идет,
И та тропа, что силы отнимала,

Вдруг легкой станет».

«Теперь, мой сын, ты должен постараться,
Для завершенья нашего труда,

Не отступать назад, не оступаться
И по тропе идти за мною вслед.
Еще мы повстречаем, может статься,

Того, кто даст нам искренний совет…»

«Отчаиваться, сын мой, не годится.

Спасенье ждет нас: посмотри сюда!»
– И указал рукою на площадку.
Я ободрен певцом был, как всегда,

И речь его мне слушать было сладко.
Преодолев скалистый узкий путь,
Туда взошел я, где стелился гладко.

Уступ широкий.

«Иди вперед, не обращай вниманья,
Как башня, для которой не страшна
Гроза в ночи, коль ветра завыванье
Всегда готова вынести она».

Я в тот же миг зарделся от стыда
За свой проступок, сделанный невольно:
Тот мечется, в ком сила не тверда,

И потому ей плоть не подконтрольна.

«Толпа теней сбегающих огромна.
Они с тобой хотят поговорить.
Ступай вперед, глаза потупив скромно,

И, если хочешь, можешь заводить
Речь с ними на ходу лишь…» В это время
Успел я вопли духов уловить:

«О смертный, не стряхнувший жизни
бремя
Высокой силой движимый вперед,
Умерь шаги, чтоб пообщаться с теми,

Кто у Святой горы спасенья ждет…»

Когда игра окончена, игрок,
Все проигравший, пасмурный от злости,
Сидит в углу и, грустно одинок,

Рукою перебрасывает кости.

«Да нет, мои слова понять несложно, —
Ответил мне Вергилий. – Знает бес,
Что для того прощенье невозможно,

Кто не признал решения Небес».

«О, столько раз – припомнить я не в силах
Меняла ты, Флоренция, хитря,

Обычаи на дедовских могилах,
Чекан монеты, содержанье книг,
Чины, законы, кровь свою же в жилах».

И напряженно ввысь глядели, словно
Здесь каждый дух чего-то ожидал…
Взирать на них не мог я хладнокровно.

Двух ангелов вверху я увидал.

Тень сказала в заключенье:
«Теперь иди: семи лет не пройдет,

Как лестное о нашем доме мненье
Ты укрепишь, вернувшись в прежний свет,
Людской молвы невелико значенье,

И ничего сильнее правды нет».

И вновь душа о прошлом вспоминает;
В час утренний, когда смолкает в нас
Все то, что плоть и ум людской смущает;

И голос бед, терзавших нас не раз
В заботах дня, приходит в сновиденья.

Тогда сказал: «Переступив три шага,
Ты ангела, мой сын, проси теперь,
Спеша познать прекрасной жизни благо,

Чтоб отворил в Чистилище он дверь…»
И, в грудь свою руками ударяя,
Я обратился к ангелу: «Поверь,

Душа моя чиста…»

В замки то тот, то этот, и не раз,
Он произнес: «Как только хоть единый
Из двух ключей не слушается вас,

Тогда и дверь с таинственной пружиной
Вам недоступна. Ключ златой ценней,
Но без второго цель недостижима».

С поэтом мы приблизились к стене
Скалистой, где расщелина большая,
А в ней врата тогда открылись мне.

Я пристально вгляделся, отмечая
Три разные ступени, ибо тон
Ступеней был различен. Вверх ступая,

Заметил я привратника. И он
Таким лучился небывалым светом,
Что был я поневоле ослеплен

И отступил. В руке его при этом
Меч обнаженный ярко так сверкал,
Что я глаза зажмурил и приметы

Привратника уже не различал.

«Род христиан, гордынею смущенный,
Ты думаешь, что люди велики?
О нет! С пути прямого совращенный,

Ты позабыл, что все мы – червяки,
Которые родятся, умирая,
Чтоб превратиться, злобе вопреки,