Автор неизвестен Эпосы, мифы, легенды и сказания - Маадай-Кара. Алтайский героический эпос

В сказании «Козын-Эркеш» Н.У.Улагашева красно-бурый конь помогает оживить героя [97] Сб. «Алтай-Бучай», стр. 235—236. .

В сказании "Кокин-Эркей» Н.У.Улагашева железно-чубарый конь, недовольный пассивностью своего хозяина, один, без его участия, побеждает противников на конских скачках. Впоследствии он указывает герою, кто пленил его сестру, находит и приносит чугунный ящик, в который в виде выдрят были заключены души его врагов. Убив выдрят, герой побеждает своих врагов [98] Сб. «Алтай-Бучай», стр. 128—143. .

А в сказании "Алтын-Мизе» Н.У.Улагашева богатырские кони героя выступают в самых разнообразных ролях; спасают людей и их богатство, участвуют в скачках, в боях богатырей, следят за действиями врагов, а один из них, приняв образ старухи-служанки героя, спаивает вражеских богатырей волшебным напитком [99] Архив Горно-Алтайского НИИИЯЛ. фольклорные материалы, папка № 177. .

В сказании «Алтын-Мизе», записанном Н.Я.Никифоровым от Чолтыша Куранакова, черно-бурый жеребец по повелению всевышнего Юч-Курбустана спускается с неба и приносит старику народ и скот, положив этим начало новому скотоводческому хозяйству алтайцев. Этот же черно-бурый жеребец в момент вражеского нападения спасает и прячет на дне черного озера ребенка — будущего героя Алтын-Мизе, а вернувшись, он «проглотил свой малочисленный скот, проглотил малочисленный народ и стал щипать траву» [100] «Аносскип сборник», стр. 65—68. ,— спасая их таким способом от вражеского плена.

Ввиду той большой идейно-художественной нагрузки, которую несет образ богатырского коня, его поимка, приручение и объездка изображаются как важный подвиг героя. Многообразны и сюжеты, связанные с этим мотивом.

Алтайский эпос имеет развитую мифологию и богат мифологическими образами [101] для раздела о мифологии испэльзованы рукописные материалы С с. Суразакова, любезно предоставленные им мне. . Основу алтайской мифологии составляет представление о мироздании. Алтайский эпос знает три мира: верхний (небесный), средний (земной) и нижний (подземный).

В верхнем (небесном) мире царствует верховное божество Юч-Курбустан. Он творец мира, может позаботиться об улучшении жизни на земле. В сказании «Алтын-Мизе» Юч-Курбустан говорит: «Ведь в моем творении не было таких бедняков, как эти (старик и старуха). В созданных мною червях и жуках не было такой пешей бедноты». И он наказывает черно-бурому жеребцу: «Корми, говорит, старика и старуху» [102] «Аносский сборнях», стр. 65. . Исполняя его распоряжение, черно-бурый конь приносит первым людям скот. Но вообще Юч-Курбустан не принимает участия в непосредственном «управлении делами» людей на земле.

После создания мира и обеспечения людей благами жизни бог спокойно блаженствует на небесах, созерцая созданный им мир. Однако его дочери и дочери других божеств по просьбе людей спускаются с неба, где они живут, на землю и принимают активное участие в мирских делах. Так, Ак-Таджи — дочь бога Ак-Бурхана, не знавшая греха небесная девица, оживляет героя Алтай-Бучыя [103] Там же, стр. 16—19. . Герой иногда женится на божественной девице.

В среднем мире находится золотой Алтай, где живут герой и люди его племени, а также злые и добрые ханы и их люди. Божество среднего мира — дух Алтая.

В нижнем (подземном) мире тоже существует жизнь, в общем такая же, как я на земле Алтая, но только подземный мир темен и некрасив я населен чудовищами. Он довольно подробно описывается в эпосе. В подземном мире господствует злой Эрлик, причиняющий много неприятностей людям, думающий только о том, чтобы навредить им. Героям алтайского эпоса приходится отправляться в подземный мир, чтобы силой оружия заставить Эрлика не вмешиваться в людские дела. Они успешно добиваются этого.

С мифологическими представлениями алтайцев связаны не только образы Эрлика и его людей, но и образы чудовищ, о которых говорилось выше. Души этих чудовищ, как и всех врагов героя, материализованы. Душа врага в виде птицы (чаще перепела) или зверя (чаще выдры) запрятана в ящике, а ящик находится в желудке какого-нибудь животного (марала, медведя и пр.). Чтобы победить врага, герой (но чаще его богатырский конь) находит эти души и убивает их. Со смертью души умирает и враг.

В алтайском эпосе человек понимает язык птиц и зверей, а все птицы, звери, домашние животные (в первую очередь богатырский конь) наделены человеческой речью. Вся природа одушевлена. Деревья, озера, реки, горы имеют свою душу, вернее, в них обитает особый дух — божество, говорящее на человеческом языке.

Поэтика и поэтические средства алтайского эпоса, по мнению исследователей, имеют древнюю общетюркскую основу.

Н.К*Дмитриев, основываясь на анализе польского ориенталиста Т.Ковальского, характеризует основу тюркского стиха как силлабо-тоническую [104] Н.К.Д м и т р и е в. Введение,— «Алтайский эпос „Когутэй"», стр. 25—-27. . Что же касается алтайского стиха, то Н.К.Дмитриев пишет, что в стихе алтайских сказаний «насчитывается 7—9 слогов», причем строфическая композиция их не выдержана: «принцип двухчленного построения не всегда выдержан ясно, и потому разбивка на строфы в известной мере произвольна, что можно установить даже на примере такого знатока, как Радлов, который иногда одно и то же произведение разбивал на стихи по-разному» [105] Там же, стр. 28. .

В алтайском народном стихе рифма не обязательна, но зато в ней развита аллитерация (начальная или анафорическая). Н.К.Дмитриев считает, что «аллитерация развита настолько, что у якутов, монголов и отчасти алтайцев ее, действительно, надо избегать, а не подбирать нарочито» [106] Там же, стр. 38. .

Изобразительные средства алтайского эпоса весьма древнего происхождения и также восходят к древним общетюркским истокам.

Как и во всем тюркском эпосе, в алтайском — огромное место занимает гипербола, что связано с преобладанием в нем фантастического, сказочно-волшебного начала: все рисуется в исключительных, фантастически больших масштабах.

Например, богатство героев изображается так:

Пение героини так хорошо, что:

Особенно характерна для алтайского эпоса гипербола в сочетании со сравнениями: