Ж Дюмезиль - Верховные боги индоевропейцев

Они, однако, грешат обычными слабостями своих авторов.

Укажем лишь самое основное. Пауль Тиме опирается на недо-

пустимые постулаты и невозмутимо выводит из них следствия,

не обращая внимания на сигналы тревоги!; Ян Гонда усердно

разрабатывает проблему, но мельчит и запутывает ее в класси-

фикациях, совершенно ей не соответствующих; таким образом

он обеспечивает себе легкость поворота к собственному произ-

вольному решению2, отбросив традиционную концепциюf кото-

рая тем не менее атакует его со всех сторон. В результате пам-

флет первого автора стал теперь просто живописным библио-

графическим развлечением, а достоинства работы второго за-

ключаются в текстах, добавленных им к уже собранным, с

оговоркой, что они, несмотря на все усилия и ухищрения, лишь

подтверждают известное.

Проблему определяет одно соображение хронологического

порядка.

В Ригведе различие между Митрой и Варуной отмечается

редко, а если и отмечается, то в виде намеков или загадочных

формулировок. Атхарваведа, собрание гимнов-заговоров, в этом

отношении высказывается более ясно, но лишь позднее, в ведий-

40 Первая часть. Orient alia

ской прозе, в ритуальных трактатах и комментариях, оба бо-

га наиболее часто определяются в сопоставлении друг с дру-

гом.

A priori такая картина может быть интерпретирована двоя-

ко. Либо она вскрывает эволюцию: во времена, когда слага-

лись гимны Ригведы, оба бога сосуществовали, в общем не

различаясь, лишь некоторые поэты пытались время от време-

ни их к этому принудить, и вот, опираясь на эти робкие по-

пытки, много веков спустя ученые и ритуалисты развили для

них дифференцирующую теологию. Либо с доведийских времен,

сосуществование обоих богов было основано именно на такой

теологии, авторы же гимнов хоть и знали, но не испытывали

необходимости отражать ее, поскольку были не теоретиками

пли учителями, а, так сказать, практикующими лириками, бо-

лее озабоченными тем, чтобы утвердить и использовать союз

двух великих богов, чем пускаться в рассуждения о вкладах

соответственно каждого из них в общее благо; эту заботу они

предоставили ритуалистам, а после них — ученым, авторам

систематических трактатов.

Подавляющее большинство ведологов, в том числе и Я. Гон-

да, как будто отвергают первое положение, которое, напротив,

является одним из постулатов П. Тиме. Они правы. Второе же

положение опирается на ряд принятых всеми соображений.

1. Сохранение в течение стольких веков и на Евфрате и на

Инде двух богов первого ранга возможно лишь в случае, если

не было риска, что они дублируют друг друга, иными словами,

если их сосуществование было основано на полном и прочном

различении, таком, однако, что наличие одного члена требовало

присутствия другого. Этого условия достаточно, чтобы отверг-

нуть тезис П. Тиме3, полагающего, что в своих истоках и даже

в гимнах Митра и Варуна являются чем-то вроде хорошо обу-

ченной упряжки: во главе мира должны были быть поставлены

два очень близких понятия, чтобы «тянуть» в одном и том же

направлении, и этими понятиями в соответствии с принятым

автором этимологическим решением были Договор (Митра) и

Истинная Речь (Варуна). Однако объединение на этой основе

не носит обязательного характера, и пара такого рода должна

была постоянно тяготеть к упрощению, к свертыванию в один

член: не является ли Договор просто разновидностью или одной

из реализаций Истинной Речи?

2. В тех нескольких случаях, когда авторы Ригведы отме-

тили различие природы обоих богов, это различие есть не от-

тенок в квазисинонимии, но оппозиция, выраженная в антите-

тической форме,т. е. тот по преимуществу тип отношений, ко-

торый не допускает того, чтобы один из членов парных поня-

тий, поддерживаемых этой оппозицией, мог раствориться в

другом. Я прекрасно знаю, что П. Тиме отрицает антитезу

Глава I. Митра—Варуна 41

именно там, где она наиболее очевидна. А вот тексты этому

не поддаются.

3. Симметрично этому в ведийской прозе взаимоотношения

двух богов всегда носят характер антитезыи не выдерживают

объяснения П. Тиме, если только кому-нибудь не удастся хит-

роумно истолковать в его духе такие выражения, как etad να

avarunyam yan maitram 'To, что относится к Договору, не от-

носится к" Истинной Речи' (SB 3, 2, 4, 18). П. Тиме заметил

эту трудность, но обошелся с ней так же, как обычно обходит-

ся со всем, что ему сопротивляется, посвятив ей несколько пре-

небрежительных строк (с. 71): «Митра и Варуна, как и многие

другие боги Ригведы, получили [в прозаических текстах] про-

сто имена, которые всесильный маг [очевидно, ритуалист или

составитель Брахман] мог применять по своему вкусу и которые

в соответствии с требованиями данного контекста могли быть

идентифицированы с любой парой универсальных противопо-

ставлений в мире».

Сомнительно, чтобы теологи позволяли себе такие вольности.

И сегодня, несмотря на отдаленность времени, так же невозмож-

но, как и тогда, когда эти тексты составлялись, предположить

такой разрыв между гимнами, с одной стороны, и ритуалами и

комментариями — с другой. В эпоху, когда складывались гим-

ны, религия, конечно, не сводилась к лирическим излияниям —

единственному, что сохранилось; они, безусловно, в подавляю-

щем большинстве сопровождались и поддерживались церемо-

ниями, главным образом жертвоприношенияхми, предназначен-

ными для умилостивления богов: Сома, Агни, богиня Утренней

Зари и многие другие божественные персонажи всегда были

обязаны своей значимостью литургии. То, что ритуалы, кото-

рые мы разбираем, обогатились по сравнению с тем, что было

в XX или XV в. до н. э., более чем вероятно; то, что они были

совершенно другими, что они после «века» гимнов были вы-

думаны ex nihilo или подверглись полной метаморфозе, самс

по себе невероятно и опровергается как непосредственными

схождениями с Ираном ( haoma, ätar ), так и более широкими

индоевропейскими соответствиями (ведийская и римская тео-

рия священных огней, asuamedha и Октябрьский Конь, astapadi

и Fordicidia, sauträmani и suouetaurilia и т. д.). Можно ли при