Эдуард Резник - Мифшутки Древней Греции. Сатирический пересказ античных преданий

– Хорошо, – отвечает кузнец батюшке. – Глина есть, вода есть – сработаем!

И свалял Зевсу бабу ладную.

Афродита одарила её красой невиданной, Афина начинила деву мудростью, и назвали Пандорой новоявленную – что «подарочком» с древнегреческого переводится. Дескать, «от всех по дару» получила та девица.

И влюбился в тот «подарок» Эпиметей, брат Прометея-мученика. Да так влюбился, что замуж за себя потребовал.

– Пойдёшь за меня? – Пандору спрашивает.

А та ему:

– Как не пойти за красавца эдакого?! Правда, у меня из приданного лишь ларец один, громовержцем выписанный.

И побледнел от тех слов женишок новоявленный.

– Не открывай, – шепчет. – А лучше вообще выброси! Мне мой братец Прометей сказывал: ничего хорошего не ждать от тучегонителя!

– Так я ж одним глазком! Всего на секундочку!

– Ни-ни! – замахал Эпиметей на невестушку.

– А если в темноте и захлопнуть быстренько?

– Нет! Нельзя категорически!

Как услышала Пандора «нельзя» окончательное, так на ящике том и зациклилась. Всё ходит вокруг него, рассматривает, ногти грызёт в исступлении. То потрясёт золотую кубышечку, то по крышке постучит пальчиком. А потом опять к мужу возвращается и пластинку заводит заезженную.

– А если я булавкой и глянуть в щёлочку?.. Или приподнять на миллиметр с краешка?!

И кричал ей муж: «Я ж сказал: НЕЛЬЗЯ!»

– Что, совсем нельзя?!

– Да! Совсем! Лучше выкинуть!

– Вот и выкинь!!! – в сердцах Пандора ему крикнула. Да и откинула с ящичка крышечку.

И рванулись в мир пороки и бедствия. Лишь надежда осталась на донышке. Стали люди хворать, чахнуть, стариться, истреблять друг дружку по-всякому. Словом, из первобытных да недоразвитых – в современное шагнули общество.

А у Эпафа, сына коровьего, внучата, говорят, были очень уж плодовитые. Внук Данай породил полсотни девочек, а его брат Египет полсотни пацанов себе выстругал.

Вот и решили те сыны Египетские с кузинами официально сблизиться.

– Нас пятьдесят, – говорят. – Вас пятьдесят… Давайте поженимся!

– А нам жениться не велит папенька! – отвечают египтянам скромные девицы.

– Ах, ну раз так… – вздыхают на то молодцы. – Тогда ладно, сэкономим на подарочках…

И, взявши мечи с копьями, войной на Даная двинули.

Хорошо, запасливый Данай кораблик на такой случай имел, пятидесятивёсельный.

Побросал он в тот кораблик пожитки нехитрые, да и уплыл с дочками в Аргос солнечный. Так что египтяне им лишь платочками помахали с берега.

Помахали да призадумались: «Нас пятьдесят. Их пятьдесят. Арифметически всё сходится».

И, построив корабли быстрые, за невестами следом ринулись.

А как прибыли в Аргос солнечный да разбили там царька местного, снова завели свои речи призывные: «Нас пятьдесят. Вас пятьдесят. Давайте поженимся!»

И согласился на сей раз Данай несговорчивый.

– Ну, действительно, – говорит. – Раз вас пятьдесят и дочек у меня столько же – тогда, конечно, благословляю по-отечески!

Говорит, а сам с дочурками всё перемигивается.

Ну а перемигнувшись, свадьбу справили. Пятьдесят бочек вина на торжестве выпили. Пятьдесят быков зажарили. Пятьдесят баранов зарезали…

А наутро пересчитали – не пятьдесят, а лишь сорок девять получилось трупиков!.. Сорок девять женихов Данаиды той ночью по папиной указке прикончили.

А Линкея прекрасного Гипермнестра взяла да и отпустила живёхоньким.

«Люб он мне, – говорит, – пока хочу его тёпленьким чувствовать!»

И осерчал на дочку строгий папенька. Казнить велел строптивую ослушницу. Но вступилась за Гипермнестру Афродита златовласая:

– Не зарезала, – говорит, – значит, любит истинно! А недорезанный пусть теперь на спасительнице женится.

И женился Линкей на Гипермнестре влюбчивой. Да так удачно, что Геракл произошёл из их рода впоследствии.

А радостный Данай на поминках египетских Олимпийские игры устроить выдумал и вместо медалей дочерей своих повручал всем победителям.

Да только не простили боги мужегубства коварного и обрекли Данаид на муки вечные.

Льют теперь, бедняжки, у Аида воду вёдрами. Льют-льют, а кувшин тот дырявый, оказывается.

Коварен и хитёр был Сизиф, царь Коринфский. Не было ему в изворотливости равных. Самого бога смерти Таната сумел обвести вокруг пальчика.

Как явился за ним посланник Аида мрачного, бросился к нему Сизиф с объятьями:

– Ну наконец-то! А то всё думаю: почему Танат ко мне не заглядывает?!

– Так ты ждал меня?! – удивился бог такому радушию.

А Сизиф:

– Да, конечно же!.. Конечно!.. Ну, рассказывайте, как оно – души-то забирать грешные?

– Работа как работа, – потупился бог необщительный.

А Сизиф на то:

– Но они же, небось, изворачиваются? Как вы их тогда? Чем заковываете?

– Оковы на сей случай имеются.

И всплеснул тут царь холёными ручками:

– Ах, какая прелесть! Оковы! Оковушки!.. А вы их, извиняюсь, не захватили случаем? Страсть как подержать в руках хочется.

И протянул гость хозяину оковы крепкие… И заключил в те оковы Сизиф Таната доверчивого.

Нарушился во всём мире ход вещей обыденный. Перестали люди отдавать Аиду души грешные. И послал Зевс Ареса на задание.

Освободил могучий Арес Таната пленённого, а тот уж – всю душу выбил из Сизифа. С удовольствием.

Но и в царстве теней сумела та душонка вывернуться.

Перед смертью шепнул Сизиф жёнушке, чтоб похорон по нему не устраивала, и заждались Аид с Персефоной подарочков.

– Непорядочно это, – ворчал Аид обиженно. – Не по-людски как-то, да и не по-божески.

– Так то ж жена моя, дура, запамятовала, – отвечал Аиду Сизиф изворотливый. – Ты б отпустил меня на сутки, Аидушка? А я б уж завалил тебя потом презентами…

И отпустил Аид Сизифа за подарками.

Однако не вернулся аферист в царство мёртвое. Живёт себе во дворце, поплёвывая, да роскошные пиры закатывает.

Лишь через десять лет Аид внезапно опомнился.

– Секундочку! – говорит. – А Сизиф-то куда делся с презентами?!

И почесав в затылке божеском, снова снарядил за ним Таната хмурого.

Только не стал на сей раз Танат с Сизифом разговаривать – с ходу выбил из хитреца его душу подлую.

– Вот ты пожалел нам тогда подарочков, – улыбнулся Аид Сизифу эфирному. – А мы к тебе со всем сердцем, с радушием… Смотри, какую булыгу подготовили… А ну-ка закати её вон на ту гору покатую… Закатишь – снова в миру окажешься!

И схватил тут Сизиф валун каменный, и покатил его на гору высокую… Но вот вырвалась из рук булыга неподъёмная и с грохотом вниз рухнула.