Саида Абанеева - Богов любимцы. Том 2

– Выборы первой красавицы происходят в этом селении ежегодно и всегда в один и тот же день… – угрюмо пояснил Марко. – Таргиджальцы исполняют любое желание своей избранницы, а наутро отводят ее на съедение дракону.

– Нет ли среди мужчин Таргиджала такого, кто желал бы вступиться за девушку? – спросил самый высокий из трех старцев.

Мужчины и юноши, стоявшие в толпе, поспешно отводили взгляды от обреченной красавицы, и ни один не выступил на ее защиту.

– Видно, совсем не осталось мужчин в Таргиджале, – с тяжелым вздохом произнес старик и повернулся к девушке. – Сегодня день исполнения твоих желаний, Мухаббат… Подумай и скажи, чего ты хочешь больше всего на свете, и мы постараемся исполнить твое желание…

Красавица опустила взор и задумалась.

Тишина стояла такая, что слышно было, как потрескивают на деревьях набухшие почки.

– Я хочу, – сказала красавица, и щеки ее зарделись нежным румянцем. – Я хочу перед смертью изведать любовь…

Старики смущенно переглянулись, о чем-то посовещались, и старший из них сказал:

– Назови своего избранника.

Мухаббат обвела собравшихся на площади взглядом, и на этот раз никто не спешил трусливо отвести глаза в сторону, но взгляд красавицы не задержался ни на ком.

– Я не вижу здесь мужчин, – сказала она.

Краска стыда и гнева залила мужские лица, но никто не вызвался на бой с драконом с тем, чтобы или победить, или погибнуть, но не посрамить мужской чести.

– Нет ли у тебя других желаний, Мухаббат? – тихо спросил старик.

– У меня осталось лишь одно желание. Но оно исполнится завтра, – ответила девушка и вместе с родителями ушла в свою саклю, чтоб без свидетелей выплакать все слезы и проститься с жизнью во цвете лет…

– Ты не первый раз в Таргиджале и, наверное, знаешь, что будет дальше, – спросил Ставер, когда они вернулись на постоялый двор.

– Утром ее отведут в долину и привяжут к старому дубу. Ровно в полдень за ней приползет дракон… А о том, что случится после, мне даже думать не хочется, настолько это ужасно…

– Но дракона ведь можно убить?

– В прошлом году жених первой красавицы бился с драконом один на один и сгорел заживо… Два года тому назад возлюбленный и брат красавицы также вышли на бой, и погибли оба, не спася девушки… А у Мухаббат, похоже, нет никого, кроме престарелых родителей…

Марко лег на постель и вскоре уснул…

Трое стариков и девушка медленно шли по ущелью.

– Прости нас, Мухаббат… – сказал первый старик. – Мы не хотим твоей смерти… Но ты ведь знаешь: если мы не принесем дракону в жертву самую прекрасную девушку Таргиджала, дракон уничтожит Таргиджал…

– Да, я понимаю… – почти беззвучно ответила Мухаббат. – Мне некого винить, кроме своих родителей. Зачем они подарили мне красоту? Лучше бы мне родиться дурнушкой, ведь и дурнушки бывают любимы и счастливы, а мне моя красота не принесла ничего, кроме горя…

– Не говори так, Мухаббат! – возразил ей старик. – Твоя красота радовала нас и украшала нашу унылую и однообразную жизнь! А теперь и спасает!

– А стоит ли ваша жизнь того, чтобы спасать ее такой ценой?! – с гневом и горечью воскликнула Мухаббат. – Кто дал вам право решать, жить мне или умереть?! Почему вы не выйдете на бой с драконом как мужчины, а жертвуете более слабыми или такими, кто не может сам за себя постоять?!

– Лучше пожертвовать одним, чем всеми!

– Лучше для кого?! Для дракона?! Для всех?! Или для одного?!

– Ты слишком любишь себя, Мухаббат, – с упреком произнес старик. – Ты должна гордиться тем, что спасаешь свой народ!

– И вам не стыдно? Слабая девушка спасает много здоровых, сильных, молодых мужчин, и ни один из них не говорит: «Я попытаюсь тебя спасти, а не получится – так хоть умру вместе с тобой!»

Они спустились в цветущую долину, и, привязав Мухаббат к столетнему дубу, старики ушли.

Оставшись в одиночестве, Мухаббат попыталась освободиться от пут, но только в кровь изранила руки, а когда солнце поднялось в зенит, она увидела ползущее со стороны мандариновой рощи чудовище.

Медленно переставляя когтистые лапы, дракон тащил по земле сизое брюхо и длинный хвост, и в лучах полуденного солнца старым серебром отливала его чешуя.

Девушка приготовилась уже к смерти, как вдруг путь чудовищу преградил неведомый смельчак.

– Как говаривал мой дедушка: «Не садитесь обедать голодными!» – оглушительно расхохотался дракон. – Весьма любезно со стороны таргиджальцев, что вместо одного блюда они приготовили мне два!

– Смотри не поперхнись! – крикнул Ставер и взмахнул булатным клинком.

В ответ дракон дохнул огнем, в котором булат расплавился, как свеча, но когда огненный смерч развеялся, Ставер, живой и невредимый, стоял на прежнем месте, хотя его одежда и сгорела до последнего лоскутка.

Подпрыгнув, он обхватил руками среднюю шею трехглавого монстра и показал ему язык. Левая голова чудовища повернулась и попыталась схватить насмешника зубами, но Ставер предусмотрительно перепрыгнул на правую шею, и страшные клыки с лязгом сомкнулись на собственном горле.

Средняя голова с тяжким стуком упала на землю, и в тех местах, куда брызнула черная кровь, почва обуглилась.

– У тебя не так много голов, чтобы раскидываться ими направо и налево! – насмешливо крикнул Ставер и скорчил своему противнику преуморительную рожу.

Струя пламени, вырвавшись из левой пасти, отсекла правую голову от шеи, и расплавленная серебряная чешуя потекла по телу Ставера, одев его в сверкающую броню.

– На твоем месте я бы пополз зализывать раны! – дружелюбно посоветовал Ставер, но дракон не внял его совету и, взмахнув покрытым острыми шипами хвостом, обрушил его на советчика. В последний миг Ставер спрыгнул на землю, и многотонный хвост снял последнюю голову.

– Ай-яй-яй! Это что же случилось? – с притворным ужасом воскликнул Ставер. – Нет ума – и три головы не сносить! А послушался бы умного человека – мог бы жить!

Ставер отвязал Мухаббат от дуба и предложил проводить ее в Таргиджал, но красавица лишь отрицательно покачала головою в ответ.

– Все они умерли для меня… Их сожрал дракон… Скажи, чужеземец, примешь ли ты от меня в знак благодарности мою невинность? Может, это и немного, но это все, что у меня есть…

И Ставер не нашел в себе сил отказаться от предложенной награды…

Портрет был почти закончен, но принцесса выглядела на нем красивой раскрашенной куклой. Глаза не жили. В них было выражение мертвого безразличия ко всему на свете. Танаис всматривалась в эти глаза, и ей казалось, что она всматривается в глаза трупа. Она перевела взгляд на сидевшую в кресле напротив принцессу, и успела поймать на миг мелькнувшее в них выражение, и почувствовала, как от этого взгляда вся кровь бросилась ей в голову. Она взяла в руки кисть и нанесла на холст один-единственный мазок, и взгляд портрета ожил, и стал так красноречив, что Танаис и сама испугалась того, что прочла в этом взгляде.