Евгений Шмурло - Исторiя Россiи 862—1917 [старая орфография]

1905, 6 іюня.Пріёмъ государемъ депутаціи, поднёсшей вышеупомянутый адресъ. Рѣчь одного изъ депутатовъ (кн. С. Н. Трубецкого) такъ мотивировала желанія апрѣльскаго съѣзда: «Въ смутѣ, охватившей всё государство, мы разумѣемъ не крамолу, которая сама по себѣ, при нормальныхъ условіяхъ, не была бы опасною, а общій разладъ и полную дезорганизацію, при которой власть осуждена на безсиліе. Русскій народъ не утратилъ патріотизма, не утратилъ вѣры въ царя и въ несокрушимое могущество Россіи, но именно поэтому онъ не можетъ уразумѣть наши неудачи, нашу внутреннюю неурядицу; онъ чувствуетъ себя обманутымъ, и въ нёмъ зарождается мысль, что обманываютъ царя. И когда народъ видитъ, что царь хочетъ добра, а дѣлается зло, что царь указываетъ одно, а творится совершенно другое, что предначертанія Вашего Величества урѣзываются и нерѣдко проводятся въ жизнь людьми, завѣдомо враждебными преобразованіямъ, то такое убѣжденіе въ нёмъ всё болѣе растётъ. Страшное слово „измѣна“ произнесено, и народъ ищетъ измѣнниковъ рѣшительно во всѣхъ: и въ генералахъ, и въ совѣтникахъ Вашихъ, и въ насъ, и во всѣхъ „господахъ“ вообще. Вотъ грозная опасность. Единственный выходъ изо всѣхъ этихъ внутреннихъ бѣдствій, это — путь, указанный Вами, Государь: созывъ избранниковъ народа. Бюрократія существуетъ вездѣ, во всякомъ государствѣ, и, осуждая её, мы винимъ не отдѣльныхъ лицъ, а приказный строй. Въ обновлённомъ строѣ бюрократія должна занять подобающее ей мѣсто. Она не должна узурпировать Вашихъ державныхъ правъ, она должна стать отвѣтственною».

Государь на это отвѣтилъ: «Отбросьте ваши сомнѣнія. Моя воля, воля царская, созывать выборныхъ отъ народа — непреклонна; привлеченіе ихъ къ работѣ государственной будетъ выполнено правильно. Я каждый день слѣжу и стою за этимъ дѣломъ».

1905, 6 августа.Опубликовано выработанное министромъ Булыгинымъ Положеніе о Государственной Думѣ («Булыгинская Дума»). Учреждалась Государственная Дума для предварительной разработки и обсужденія законодательныхъ предположеній. Ея вѣдѣнію подлежали: государственные законопроекты, бюджетъ, отчётъ государственнаго контроля, постройка желѣзныхъ дорогъ, если таковая велась на счётъ казны. Думѣ предоставлялось право вносить на обсужденіе свои предположенія объ отмѣнѣ или измѣненіи дѣйствующихъ законовъ, также объ изданіи новыхъ. Заключенія Думы передавались въ Государственный Совѣтъ, а оттуда, съ его заключеніемъ, поступали на благоусмотрѣніе государя императора. Законопроектъ, выработанный министромъ, считался отклонённымъ и до государя не восходилъ, если большинство двухъ третей и въ Думѣ и въ Совѣтѣ оказывалось противъ него. Засѣданія Думы, какъ и въ Совѣтѣ, были закрытыми и публикѣ недоступны. Предварительные съѣзды уѣздныхъ землевладѣльцевъ, городскихъ избирателей и уполномоченныхъ отъ крестьянскихъ волостей выбирали, каждая группа отдѣльно, своихъ выборщиковъ, а тѣ, въ свою очередь, выбирали, въ отдѣльности, членовъ въ самую Думу. Принимая участіе въ обсужденіи государственныхъ дѣлъ, Дума «6 августа» могла лишь высказываться, но сама ничего не рѣшала; она была органомъ совѣщательнымъ. Законъ этотъ не удовлетворилъ общество, остался мёртвою буквой и вскорѣ былъ замѣнёнъ другимъ.

VI. Конституція

Между тѣмъ страна волновалась всё болѣе и болѣе. Стачки, аграрные безпорядки, бунтъ матросовъ на броненосцѣ «Потёмкинъ Таврическiй» (офицеровъ побросали въ воду, бомбардирована Одесса) завершились всеобщей забастовкой. Двѣ неле­гальныхъ организаціи: «Союзъ союзовъ» и «Центральный Со­вѣтъ рабочихъ депутатовъ» — прекратили движеніе на желѣз­ныхъ дорогахъ, прервали телефонное сообщеніе; пошли митинги съ зажигательными рѣчами; по деревнямъ крестьяне стали сжигать помѣщичьи имѣнія, рѣзать скотъ; во многихъ мѣстахъ происходили кровавыя столкновенія съ войсками и полиціей. Подвозъ жизненныхъ припасовъ въ города прекратился; цѣны на продукты сильно поднялись; центральное правительство оказалось совершенно отрѣзаннымъ отъ провинціи; его распоряженія не доходили до назначенія — вся жизнь страны была парализована.

Такое положеніе дѣлъ грозило всеобщей анархіей, и потому предсѣдатель Комитета Министровъ, графъ Витте, незадолго передъ тѣмъ вернувшійся изъ Америки, гдѣ ему удалось прекратить войну и заключить миръ съ Японіей (23 авг.), представилъ государю докладъ съ указаніемъ, что выходъ изъ создавшагося затрудненія можетъ быть лишь одинъ изъ двухъ: или диктатура, энергичное, безжалостное подавленіе волненій въ самомъ ихъ корнѣ, хотя бы цѣною большого кровопролитія, или же путь конституціонный, при сознаніи, что, разъ вступивъ на этотъ путь, сойти съ него потомъ будетъ уже невозможно.

Государь, совершенно естественно, нѣкоторое время колебался; ему предстояло сдѣлать, быть можетъ, самый важный шагъ въ своей жизни, — шагъ, отъ котораго зависѣла вся будущность народа, ввѣреннаго его заботамъ и попеченію; трудность рѣшенія осложнялась, сверхъ всего, борьбой съ личными симпатіями и убѣжденіями: путь диктатуры былъ для него закрытъ; онъ не рѣшался сознательно проливать кровь тѣхъ, въ комъ видѣлъ уже въ силу одного обычая своихъ «дѣтей», а самъ былъ для нихъ «царёмъ-батюшкой»; да и военные авторитеты утверждали, что примѣненіе военной силы при сложившихся обстоятельствахъ цѣли не достигнетъ; выступить же на путь конституціонный значило отказаться отъ программы и завѣтовъ своего отца, котораго онъ чтилъ сыновне, противорѣчить самому себѣ, своимъ прежнимъ дѣйствіямъ и категорическимъ заявленіямъ (на пріёмѣ депутацій 17 янв. 1895 г.). Однако послѣ нѣсколькихъ дней колебанія и совѣщаній съ приближёнными имп. Николай нашёлъ въ себѣ достаточно силы побороть себя и рѣшился вступить на путь реформъ и завершить великое дѣло своего великаго дѣда, Александра II: онъ ограничилъ своё самодержавіе и даровалъ русскому народу конституцію (1905, 17 окт.).

Манифестъ 17 октября, ещё не называя конституцію ея настоящимъ именемъ, постановлялъ «какъ незыблемое правило, чтобы никакой законъ не могъ воспріять силу безъ одобренія Государственной Думы и чтобы выборнымъ отъ народа обезпечена была возможность дѣйствительнаго участія въ надзорѣ за закономѣрностью дѣйствій поставленныхъ отъ насъ властей». Правительству вмѣнялось въ обязанность «даровать населенію незыблемыя основы гражданской свободы на началахъ дѣйствительной неприкосновенности личности, свободы совѣсти, слова, собраній и союзовъ». Въ ближайшемъ будущемъ — заявлялъ манифестъ — надлежало выработать въ отмѣну закона 6 августа новый законодательный порядокъ, пока же, «не останавливая предназначенныхъ выборовъ въ Государственную Думу, привлечь теперь же къ участію въ Думѣ, въ мѣрѣ возможности, соотвѣтствующей краткости остающагося до созыва Думы срока, тѣ классы населенія, которые нынѣ совсѣмъ лишены избирательныхъ правъ».