Антон Еганов - Реальность фантастики 2008 №10-11(062-063)

тор Цезарь делает на его скакунов, равно как и на ездоков, весьма серьез!

ную ставку. Да, и расспроси преуспевшего в конезаводчестве Требония хо!

рошенько, какими кормами взращен роскошный тот двухлеток гнедой мас!

ти, коего прозвать осмелился Молнией Юпитеровой и коего столь гордели!

во явил диктатору Цезарю в мартовские ноны…

Антоний на изрядную долю времени обратился в мрамор, переваривая

полученный приказ. Когда слова мои, подобно Икару, воспарили, наконец, к поднебесной его голове, он отрапортовал: «Слушаюсь… диктатор… Це!

зарь… отправляюсь… по направлению…» и забухал калигами к увлеченному

матронами Требонию.

Проблема разрешилась на диво легко и надежно. Попасть в лапы к

Требонию, повествующему о драгоценных своих лошадях, примерно то

же самое, что и угодить на диспут к Цицерону, когда тот витийствует о

старых римских правах и свободах — раньше, чем зайдет солнце, не вы!

33

АНТОН ЕГАНОВ

АЛЕКСАНДРОВА ПЕЧАТЬ

путаешься. Теперь можно спокойно, не опасаясь, что мне помешают

внутри, входить в курию Помпея.

Если только в клетку с двадцатью голодными львами можно войти спо!

койно.

Эпистола XIII

…Есть смехотворное мнение, любезный ученик мой Квинт Геллий, что

птицы потому столь точно знаменуют человечье будущее, что преобра6

зовались в них во времена оные сами люди. Но сказать тебе должен, как

человек разумный и в досужие суеверия не верящий: все это — выдумка

праздных пиитов, и более ничто. На самом же деле птицы состоят в

свите у верховного нашего владетеля, Юпитера, что и известно всякому

образованному смертному.

Знамением служить может птица любая; некие же из них, в особен6

ности древняя властительница городских окрестностей, именуемая

«парра», являют знамения исключительно зловещие, требующие немед6

ленных искупительных жертв.

Наиболее же вещи, как в ту, так и в иную сторону, любезный ученик

мой Квинт Геллий, — сова, ворон, сокол, петух и курица. Есть еще и голу6

би, но это категория особая. В прежние времена гадали по ним только

цари, и потому именуются они птицами «царскими»; теперь же совер6

шать птицегадания по голубям доверяют разве что консулам.

Гадают обычно по трем видам знамений: полету, крику и кормлению.

Соответственно, и птицы во всех трех ауспициях участвуют разные.

Однако есть и исключения; так, зеленый дятел Марса и рыбный орел

Весты равно хорошо вещают и в полете, и криком.

Всякое птицегадание, любезный ученик мой Квинт Геллий, проводится

ли оно по полету или крику, осуществляй сходным и строго регламенти6

рованным образом. Для наблюдения примет очерти «темплум», или узкое

пространство, с которого и произведешь наблюдения, а также широкое, в котором и будут появляться знамения. Для этого нанеси в воздухе две

линии: с восхода на закат, или «декуманус», и перпендикулярную ей, или

«кардус», которые соедини четырьмя прямыми в виде прямоугольника.

На месте, где определен темплум, разбей специально подготовленную

палатку, именуемую «минус». Палатка эта призвана защищать прори6

цающего от излишних знамений, и имеет одно лишь окно. Если же наблю6

даешь ты за небом, то, напротив, заберись на возвышение или башню и

оборотись к восходу. Приметы, явившиеся справа, несут больше благоп6

риятствия, чем пришедшие с левой стороны, так как смотрят оттуда

Солнце и Луна, и расположено там прямое начало мира.

Замечать ты должен, любезный ученик мой Квинт Геллий, высоту, направление полета относительно всех четырех секций, скорость и

звучность взмахов крыльев, частоту и громкость криков, а также общее

34

АНТОН ЕГАНОВ

АЛЕКСАНДРОВА ПЕЧАТЬ

поведение птиц. При этом дождаться следует полной тишины, но не

той, какую порой требуем мы у домашних, пытаясь заснуть после изну6

рительных трудов, а особой, «авгуральной», означающей отсутствие

малейших помех для гадания…

«Полный Авгурикон». Писано Гаем Гевелием Ностром, этрусской науки и

прочих дивинаций знатоком, по воле богов в 6306м году от основания Города.

6. Секст Маций по прозвищу «Великий Авгур». Ватиканское пред"

местье Рима, календы октября 708 года от основания Города.

Как возблагодарил он, наверное, древний римский обычай, позволив!

ший после стольких триумфов носить, не снимая, лавровый венок! Хотя

уже и лавр не скрывал целиком гладкости его головы, бесплодной, как Тар!

пейская скала.

И как быстро, всего на пятое консульство единоличной своей власти, по!

забыл он обычай иной, не менее древний. Здесь, на землях Города, сопро!

вождал его целый легион в полном вооружении. Были и чернобородые вар!

вары, в которых я заподозрил не виданных ранее иберийцев.

Интересно, он так боится меня или… Их?

…Как много было в его взгляде!

Звучали там доднесь слова про брошенный, после стольких раздумий, жребий. Струились там и воды Рубикона, которые он форсировал, положив

начало новой римской усобице. Звенели в глазах этих клинки — эхо битв, в

которых в пух и прах разнес он непобедимого доселе Помпея. Была там и

изуродованная Помпеева голова, которую хиосец Теодот преподнес этому

на серебряном блюде…

Одного в его взгляде не было — удовлетворения.

Удовлетворения невиданными ранее почестями от Сената — пожизнен!

ным диктаторством, наследственным званием императора, десятилетним

правом консульской власти. Удовлетворения пятью разорительными три!

умфами — галльским, понтийским, александрийским, африканским и испа!

нским, на которых выброшено было на ветер шестьдесят пять тысяч талан!

тов золота.

Говорят, родились у него куда более циклопические замыслы — идти на

парфян, а после обогнуть Понт и вторгнуться в Скифию. Разбив скифов, напасть на Германию и соседние с нею страны; потом же возвратиться в

Италию через Галлию, сомкнув круг римских владений так, чтобы со всех

сторон граничили они с Океаном…

И видел я: уже сейчас, задолго до их свершения, мало ему и этого…

* * *

…— Дважды у тебя вышло, Великий. Или это вышло…

у меня

? — он

спрыгнул с коня и развалился в из!под земли взросшем курульном кресле.

По бокам от него вышколено окаменели смолистобородые аргусы.

35

АНТОН ЕГАНОВ

АЛЕКСАНДРОВА ПЕЧАТЬ

— У Них, Гай Юлий по прозвищу Цезарь, у Них. Выходит в этом мире

только у Них, — ответил я. — А вот если не выходит — так у нас, смертных…