Антон Еганов - Реальность фантастики 2008 №10-11(062-063)

за ними провинцию.

105

НАТАЛИЯ ИПАТОВА

ПОСОЛЬСТВО ПРИНЦА'ЛЕБЕДЯ

углом ребенок лежит, и, я тебе скажу, не простого рода ребенок. Пото!

му и стоит крепко.

— У фоморов поди научился? — слегонца поддел хозяина Мил.

— Я у кого хочешь научусь, если это мне силу даст, — Эохайд начинал

злиться, но сдерживался. Гость был дорогой и долгожданный.

— Я к тому говорю, что слух идет — они у вас брали дань детьми. Две тре!

ти рожденных за год — и столько же зерна и скота. И вы платили.

— Раньше платили, более не хотим. И ты дальнюю дорогу проделал не

для того, чтобы только доблестью Мил Эспейн хвастать. Я вас против не!

люди в деле тоже пока не видал.

Господа и воины приблизились к воротам, и рабы живо растащили жер!

ди, освобождая конным проезд. Те спешились во дворе, и им сразу подали

вина. Мил отпустил своих людей, а Эохайд велел своим домашним устро!

ить гостей. Приезжие воины сгрудились у колодца: день был жаркий, и они

обливались водой прямо у лошадиных поилок, хохоча как дети и растапты!

вая дворовую землю в жидкую грязь.

— Меж Туата и фоморами нынче свара, — сказал Мил, проходя в залу и

садясь. — И будет война.

Вес с ног он снял немалый: был он велик ростом и белокур, пышная

борода лежала у него на груди, яркие синие глаза сияли с бронзового

лица, иссеченного многими мелкими морщинками. А вот зубы у него

были плохие. Собаки и бурые свиньи порскнули в стороны, чтоб не по!

пасть под ноги мужчин. — Нам это на руку, пусть грызутся. Повезет —

так поубивают друг дружку, а мы выпьем в их честь и сохраним в пре!

даниях.

Он пристально посмотрел на Эохайда.

— Ты ведь этого хочешь, последний из Фир Болг?

— Или мы, люди, или они, нелюди.

— И что тебе для этого надо?

— Войско.

— Как много?

— А сколь есть у тебя?

— Сколь ни есть — все мои люди, мои родичи. Моя кровь.

Эохайд усмехнулся.

— Я девку даю, которая стоит своего веса в золоте. А прошу лишь войско.

— Я о твоей дочери много слышал от бардов, но барды наврут за жирный

кусок со стола.

— Сам на нее посмотри.

— Мне на нее смотреть не надо, не в мою постель ты ее готовишь. Если

мой филид скажет, что твоя дочь моему сыну ровня — так тому и быть. Фи!

лид, — он сделал паузу, — не будет ни есть, ни пить, пока не доложится. Не

питай надежд подкупить его, Эохайд Болг.

— В подкупе нет нужды, Мил Эспейн. От моей Эрин не отказался б и Ту!

ата Да Дананн.

106

НАТАЛИЯ ИПАТОВА

ПОСОЛЬСТВО ПРИНЦА'ЛЕБЕДЯ

* * *

Эохайд с Милом уже много выпили пива, когда милов филид Аморген сца!

рапался им под ноги с лестницы, ведущей в женские покои. Мелкий, морщи!

нистый, словно вяленая рыба, с выбритым черепом, он оказался вождям ровно

под локоть. Они ж, чем больше пили, тем более величали в обращенных друг к

другу словах, и сейчас само море было им по колено, и были они уже друг дру!

гу почти братья. По крайней мере Мил вспоминал какого!то родственника, что

якобы уже плавал сюда, но был убит нелюдьми подло и предательски, и теперь

он, Мил, здесь, дабы взять с них кровавую виру. Филид задрал вверх печеное

личико и завел долгое: про то, что ноги у Эрин длинные и прямые, а руки — бе!

лые, с тонкими пальцами. Волосы у нее как золото, и она может на них сидеть, а брови ровные и черные, ростом она высока, и шея у нее сильная, и сама она

статная, как ясеневое копье. А зубы мелкие и все на месте, и что она здорова и

родит многих, и кто возьмет ее, станет править этой землей…

— О! — сказали на это оба вождя, так им это понравилось. Эохайд, впро!

чем, тут же сделал вид, будто так оно и мыслилось им с самого начала, и

плохого он на обмен не ставит. Они тут же решили, что это было пророче!

ство, а пророчество следует обмыть.

* * *

Не хочу, не хочу, не хочу.

Эрин свернулась на постели клубком и уткнулась лбом в стену, стараясь

забыть белые глаза чужого мерзкого старика и его ищущие бесстыдные

пальцы. Было ей тошно и страшно, ее трясло так, что она не могла стоять, и

хотелось убедить себя в том, что этого не было, и никогда так больше не бу!

дет, но мать из темноты сказала: «Привыкай, только так и бывает. Откуда, ты думаешь, возьмется сила у мужчин, если они в нас ее не увидят?» И те!

перь ничто не давало ей покоя: каменные стены более не ограждали, а тяже!

лые засовы не держали дверей. Она никогда не видела этого Эремона, но

была уверена, что он еще страшнее того пришлого филида, потому что фи!

лида можно забыть, как дурной сон, а Эремон всю ее жизнь в такой сон

превратит. Такой же, наверное, как его отец, чей громкий голос и пьяный

смех доносился из нижнего зала: огромный и волосатый, и пахнет тяжелым

мужским запахом — немытым телом, тухлой утробой и пролитой горячей

кровью. Громко смеется и берет без спроса, что понравится. Эремон поса!

дит ее подле очага, где темно и дым выедает глаза, и она станет рожать ему

в муках, год за годом, и в конце концов забудет и зеленые равнины до гори!

зонта, и серебро пены морской, и дивные звуки, которые возникают внезап!

но внутри твоей головы и как серебряные нити сшивают тебя с небом… Ос!

танутся только захожие барды, плетущие словеса. Эрин будет кормить их, а они за то станут прославлять щедрость Эремона.

А он даже не старший сын, этот Эремон. Впереди него у Мила еще не то

двое, не то трое, просто он тот, у кого нет еще жены — и отец на это согласен.

Он, этот Эремон, с отцом и не приехал, ему, видно, все равно, кого брать.

107

НАТАЛИЯ ИПАТОВА

ПОСОЛЬСТВО ПРИНЦА'ЛЕБЕДЯ

— Нам надо выжить, — сказала мать. — Что для фоморов, что для Туа!

та — мы скот. Хуже скота, потому что с нами делиться приходится.

Вот было бы хорошо, если бы филид нашел в ней, Эрин, какой!нибудь

порок, чтобы ей замуж не идти. Нет, ну не вообще, а только за сына Мил Эс!

пейн. Или чтобы не так.

— Вставай, — велела мать, входя, — одевайся. Тебя берут, и ты должна

быть вечером на пиру. Платье надень белое. И невестину повязку на голо!

ву. На тебя смотреть будут.

Эрин умыла лицо холодной водой, так что оно вспыхнуло алым, сама б

не поверила — но полегчало. Расчесала волосы на прямой пробор, на лоб

надвинула праздничную повязку с трилистниками. Рабыня достала ей из

сундука ненадеванное платье с вышитой по подолу каймой: холст, выпо!

лосканный в ледяной воде, был белый, твердый, аж хрустел. Во всем этом

она как будто и не она была. Все, что было — «она», горело в жаре щек.

Одевшись, Эрин села у окна ждать, когда ей скажут вниз спускаться. Женс!

кие покои были у башни на самом верху, из комнаты, где сестры проводили

время, вверх вела одна лестница на плоскую крышу, оттуда было хорошо вид!