Захир ад-дин Бабур - Бабур-наме

ал ад-дин, я приказал воздвигнуть помост побольше и на нем вознести еще одни подмостки. Эту

лодку я назвал «Гунджаиш». Другой небольшой челнок с каюткой, который посылали по

всяким делам, получил наименование «Фармаиш».

На следующий день, в пятницу, мы не выступили с лагеря, дела Мухаммед Заман мирзы

были закончены; направляясь в Бихар, он отошел от нашей ставки на один-два куруха и

остановился. В этот день он пришел и простился со мной.

Два лазутчика из бенгальского войска явились и сообщили, что бенгальцы под

предводительством Махмуд-и Алама разбили берег реки Гандака на двадцать четыре участка и

возводят насыпи. Афганцы с Султан Махмудом во главе, которые хотели переправить свои

семьи и домочадцев на другой берег, не позволили это сделать и присоединили их к

бенгальскому войску.

Получив такое известие, мы, имея в виду возможность войны, задержали Мухаммед Заман

мирзу и послали в Бихар Шах Искандера с тремя или четырьмястами воинов.

В субботу явился человек от Дуду и ее сына Джалал хана, сына Бихар хана. Бенгалец, по-

видимому, не спускал с них глаз. Думая направиться ко мне, Дуду и ее сын [чуть не] с боем

вырвались от бенгальцаи переправились через реку; они достигли окрестностей Бихара и теперь

направляются ко мне, чтобы мне служить.

В тот же день бенгальскому послу Исма'илу Мита был дан такой приказ: «На три

требования, посланные ранее, что-то долго пишут ответ; напиши письмо: если они желают

сохранить, нашу дружбу и расположение, нужно написать ответ поскорее»,

В канун воскресенья пришел человек от Тарди Мухаммеда, [сына] Дженг-Дженга, который

сообщил, что утром в среду, пятого ша'бана 776, когда его дозорные подходили к Бихару с одной

стороны, шикдар 777 Бихара бежал из дальних ворот города с другой стороны.

В воскресенье мы снялись с лагеря и остановились в уделе Ари. На этой стоянке пришло

известие, что войско из Харида с сотней или полутора сотнями лодок стоит на той стороне реки

Сару, при впадении Сару в Ганг. Так как у меня с бенгальцами было нечто вроде мира и я в

таких делах, ради счастья, всегда выдвигал вперед дело примирения, то, хотя бенгальцы

совершили неучтивость и встали у нас на дороге, я всё же счел нужным соблюдать свое

всегдашнее правило: было решено отпустить посла бенгальца Исма'ила Мита в сопровождении

Муллы Мухаммед Мазхаба и повторить три прежние требования.

В понедельник посол бенгальца явился засвидетельствовать почтение и ему было сказано,

что он может уезжать. При этом было упомянуто, что «ради отражения врага мы будем ходить

то в ту, то в другую сторону, но принадлежащие вам земли и воды не потерпят при этом

никакого вреда или ущерба. Так как первое из наших трех условий гласило: «Скажи войску

Харида, чтобы оно ушло с нашей дороги и вернулось, в Харид», то пошлите с ними нескольких

тюрков, которые проводят их до Харида и доставят жителям этой области успокоительные

грамоты. Если они не отступят от переправы и не оставят своих неподходящих слов, то пусть

считают самих себя причиной всякого зла, что падет им на голову, и виновниками всего, что

случится с ними дурного».

В среду я облачил бенгальского посла Исма'ила Мита в обычную почетную одежду,

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

283

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

пожаловал ему награду и отпустил его; в четверг я послал Шейха Джамали к Дуду и ее сыну

Джалал хану с успокоительными грамотами и милостивыми словами. В этот день явился один

из нукеров Махим, который расстался с нею в Вали, на той стороне от сада Баг-и Сафа. Он

доставил письма.

В субботу я имел свидание с послом из Ирака Мурад Курчи Каджаром.

В воскресенье Мулла Мухаммед Мазхабу были вручены обычные подарки для памяти и

дано разрешение удалиться.

В понедельник я послал Халифу и еще нескольких беков посмотреть, в каком месте следует

переправляться через реку, в среду я опять поручил Халифе осмотреть пространство между

двумя реками, а сам поехал верхом в направлении к югу, желая полюбоваться на грядки с

кувшинками возле Ари. Когда я осматривал эти грядки, Шейх Гуран принес мне кувшинки с

недавно образовавшимися семенами. Эти [семена] в общем похожи на фисташки; хорошенькие

цветочки, то есть кувшинки, хиндустанцы. называют «кавал кикри», а семена — «дуда».

Мне сказали, что река Сон находится поблизости; мы поехали и поглядели на эту реку. На

левом берегу Сона виднелось множество деревьев; говорили, что это — местность Мунир, где

находится могила Шейха Яхьи 778, отца Шейха Шараф ад-дина Мунири. Поскольку мы были

уже так близко, то переправились через Сон и, пройдя три-четыре куруха по левому берегу

реки, осмотрели Мунир. Мы проехали через сады и совершили обход вокруг мазара; потом я

отправился на берег реки Сона и омылся в реке. Сотворив полуденную молитву раньше

времени, мы двинулись обратно в лагерь. Лошади у нас были жирные и некоторые из них

отстали, другие притомились. Мы оставили несколько человек позади и приказали им собрать

уставших коней и дать им отдохнуть, напоить их и, не торопясь, привести в лагерь. Если бы мы

этого не сделали, то потеряли бы много коней.

Я приказал, чтобы кто-нибудь, возвращаясь из Мунира сосчитал, сколько конских шагов от

берега Сона до лагеря. Насчитали двадцать три тысячи сто шагов, что составит сорок шесть

тысяч двести человеческих шагов, то есть одиннадцать с половиной курухов. От Мунира до

Сона около полукуруха, так что всего получается двенадцать курухов. Разъезжая то туда, то

сюда, мы проехали пятнадцать-шестнадцать курухов; всего пройдено в этот день около

тридцати курухов. Было уже шесть гари первого пахра, когда мы возвратились в лагерь.

На следующий день, в четверг, из Джунпура явились Султан Джунаид Барлас и

джунпурские беки. Так как они запоздали, я обратился к ним со словами укора и не

поздоровался с ними; Кази Джиа я призвал к себе и поздоровался с ним.

В этот день я созвал тюркских и хиндустанских эмиров, и состоялось совещание

относительно переправы через реку. Решили, что Устад Али установит на возвышенности

между реками [Сару и Гангом] пушки, пищали и мортиры и поставит множество стрельцов,

которые начнут оттуда сражение. На бихарской стороне Ганга, немного ниже слияния обеих

рек, напротив острова, где был один слон и много лодок, принадлежащих бенгальцам, Мустафа

приготовит все свои орудия и снаряды и откроет бой. С ним тоже будет много стрельцов.

Мухаммед Заман мирза и назначенные туда люди должны стоять сзади Мустафы в качестве