Захир ад-дин Бабур - Бабур-наме

оказывать благоволение; очень смелый, достойный милостей и хороший был йигит. Без

кольчуги он поехал вперед, к дороге, забросанной сучьями. Ему выстрелили в шулятные ядра и

он тотчас же испустил дух.

Мы шли быстро, у большинства из нас не было кольчуг. Над нами пролетело несколько

стрел; Ахмед Юсуф бек волновался и все время говорил: «Вы идете совсем голый. Я видел, как

две или три стрелы пролетели у вас над головой». Я отвечал: «Будь смелее! Немало таких стрел

летало у меня над головой».

Так шли дела, когда Касим бек, одетый в латы, нашел на правом берегу переправу через

реку и перебрался на другую сторону. Когда он пустил коня, то хазарейцы не могли устоять и

побежали; йигиты, схватившиеся с хазарейцами врукопашную, бросились за ними, сбивая их с

коня. Касим беку в награду за это дело был дан [в удел] Бангаш. Хатим курбеги тоже неплохо

держался в данном походе, по этой причине Хатиму было пожаловано место Шейх Дервиш

Кукельташа, то есть место курбеги. Капак Кули Баба за смелые действия в этом походе мы тоже

пожаловали деревню.

Султан Кули Чанак шел следом за хазарейцами, из-за глубокого снега нельзя было сойти с

горной дороги. Я тоже поехал с его йигитами. Невдалеке от зимовки хазарейцев мы наткнулись

на стада их овец и табуны лошадей; я собрал до четырехсот или пятисот овец и двадцать пять

лошадей. Султан Кули и еще два-три человека находились поблизости.

Я сам дважды участвовал в набегах. Впервые это было в тот раз; и еще я ходил в набег на

туркменских хазарейцев, возвращаясь из Хорасана; тогда [тоже] гнал много овец и коней.

Жены и дети хазарейцев пешком поднялись на снеговые холмы; мы несколько поленились,

да и время было вечернее. Повернув назад, мы расположились в жилищах самих же хазарейцев.

Той зимой выпало очень много снегу. В этих местах в стороне от дороги снегу было коням

по брюхо. Воины, вышедшие ночью в дозор, из-за обилия снега до рассвета просидели на

конях.

Утром мы повернули обратно, а заночевали в Дара-и Хуш, на зимовье хазарейцев. Выступив

оттуда, мы остановились в Джангалике. Ярак Тагай и еще несколько человек подошли вслед за

нами. Им было приказано захватить и привести хазарейцев, которые застрелили Шейх

Дервиша. Эти нечестивые, у которых кровь застывала в жилах, все еще сидели в той пещере.

Наши пошли, напустили в пещеру дыму и захватили семьдесят или восемьдесят хазарейцев.

Большинство их погибло от меча.

Вернувшись из похода на хазарейцев, мы отправились в окрестности Ай-Тугды, к низовьям

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

129

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

реки Барана, чтобы взыскать подать с [жителей] Ниджрау. Когда мы находились в окрестностях

Ай-Тугды, Джехангир мирза явился туда из Газни, чтобы служить мне.

В это время, тринадцатого числа месяца рамазана 318, у меня начались мучительные боли в

боку, так что меня сорок дней ворочал с боку на бок особый человек.

Среди жителей долин Ниджрау обитатели долины Пичкан и особенно староста деревни

Гаин в этой долине — Хусейн Гаини с братьями были известны и знамениты своей

строптивостью и дерзостью. Мы послали против них войско во главе с Джехангир мирзой;

Касим бек тоже пошел с ними. Отряд двинулся, поднялся на насыпь, захватил силой

укрепленное место и подверг часть врагов расправе.

Из-за болей в боку для меня устроили нечто вроде носилок, перенесли меня с берегов реки

Барана в город и доставили в Бустан-Сарай; той зимой я прожил несколько дней в Бустан-

Сарае.

Моя болезнь еще не прошла, когда у меня выскочил на правой щеке чирей; его прокололи

иглой. Из-за этой болезни я, кроме того, пил слабительное.

Выздоровев, я выехал в Чар-Баг, Джехангир мирза пришел мне служить. Сыновья Айуба,

Юсуф и Бахлул, с тех пор как ушли к Мирзе, подстрекали его к мятежу и злым делам. В этот раз

я увидел, что Джехангир мирза не такой, как прежде. Через несколько дней Мирза выступил из

Тепа, облачившись в доспехи, и быстро ушел в Газни. Он захватил крепость Нани, убил там

несколько человек и ограбил всех жителей. Вместе с бывшими при нем людьми он прошел

через становища хазарейцев в сторону Бамиана. Богу известно, что ни я, ни подвластные мне

люди не сделали и не сказали что-нибудь, что могло бы быть основанием для подобного

недовольства и вражды. Позже я слышал, что причиной своего ухода Джехангир мирза объявил

следующее: когда он пришел в Газни, Касим бек и другие беки вышли ему навстречу. Мирза

пустил сокола на перепелку. Сокол настиг ее и уже вы пустил когти, но перепелка бросилась на

землю. Все закричали: «Взял? Взял?». Касим бек сказал: «Раз он так обессилил добычу,

неужели он ее выпустит? Возьмет!». Эти слова показались Мирзе зловещими и якобы стали

одной из причин его ухода. Он ссылался также на другие слова, еще ничтожнее и слабее этих.

Поступив в Газни таким образом, Мирза потянулся через становища хазарейцев к аймакам.

В это время аймаки отделились от Насир мирзы, но не примкнули к узбекам; они находились в

Яе, Астерабе и окрестных летовках.

Между тем, Султан Хусейн мирза, твердо решившись отразить Мухаммед Шейбани хана,

велел созвать всех своих сыновей. Ко мне тоже прислали Сейид Афзала, сына Сейид Султана

Али Хаббина, призывая меня. Направиться в Хорасан нам было необходимо по нескольким

причинам. Во-первых, когда столь великий государь, как Султан Хусейн мирза, сидящий на

престоле Тимур бека, собрав войска, созывает со всех концов и со всех сторон своих сыновей

беков, чтобы двинуться против такого врага, как Шейбани хан, то если другие идут на ногах,

мы пойдем на голове, и если другие пойдут с палкой, мы пойдем с камнем. Во-вторых,

поскольку Джехангир мирза ушел с таким недовольством и злобой, нужно либо рассеять его

недовольство, либо отразить его вред.

В том году Шейбани хан десять месяцев осаждал Чин Суфи в Хорезме и взял город. Во

время этой осады происходили большие бои. Хорезмские йигиты сделали много смелых дел, не

совершив ни в чем упущения. Они так хорошо метали стрелы, что не раз простреливали

насквозь щит и кольчугу, а иногда даже две кольчуги. Десять месяцев терпели они осаду, ни с

какой стороны не было надежды на помощь. Некоторые йигиты, проявив малодушие, вступили

с узбеками в переговоры и ввели их в крепость. Чин Суфи, прослышав об этом, пришел туда

сам. Когда он бил и сбивал коня вошедших в крепость узбеков, его собственный телохранитель,

наставив стрелу, поразил его этой стрелой сзади, и он умер. Никого не осталось, чтобы