Захир ад-дин Бабур - Бабур-наме

Выехав из [сада Хан мирзы], я прибыл в сад Баг-и Бихишт, где имел пребывание Мухаммед

Хусейн мирза. Мухаммед мирза убежал и спрятался. У пролома в стене садика, в котором

находился Мухаммед Хусейн мирза, стояли семь или восемь человек с луками и стрелами. Я

ударил коня каблуком и бросился на этих людей: они не смогли устоять и побежали. Я настиг

одного из них и ударил его саблей, он так покатился по земле, что я решил, что у него отлетела

голова, и помчался дальше. Человек, которого я хватил саблей, как оказалось, был молочный

брат Мирза хана, Тулак Кукельташ; сабля ударила его по плечу.

Когда я подъехал к дверям дома, где жил Мухаммед Хусейн мирза, один могол, мой бывший

нукер, которого я узнал, стоя на крыше, натянул лук и прицелился мне в лицо с близкого

расстояния. Со всех сторон закричали: «Эй! Эй! Это государь». Могол пустил стрелу в сторону

и убежал. Дело зашло уже дальше того, чтобы пускать стрелы: его Мирза и военачальники

убежали или попали в плен, кого же ради он стрелял?

Там же схватили Султан Санджар Барласа, которому я в знак внимания пожаловал

Нингнахарский туман. Он тоже вместе с другими участвовал в мятеже. Его привели с веревкой

на шее, он был [страшно] взволнован и кричал: «В чем я провинился?» «А разве есть

преступление страшней того, что ты — один из знатнейших — среди соучастников и

советников этих людей»,— [ответил я]. Так как Султан Санджар Барлас был племянником Шах

биким, родительницы Хана, моего дяди, то я сказал: «Не водите его в таком позорном виде—

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

158

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

это еще не смерть».

Покинув [Баг-и Бихишт], я послал Ахмед Касим Кухбура, одного из беков, оставшихся в

крепости, и небольшой отряд йигитов на поиски Мирза хана. Возле этого сада Баг-и Бихишт

Шах биким и [Кутлук Нигар] ханум построили себе дома и жили там. Выйдя из этого сада, я

пошел повидаться с Шах биким и Ханум. Жители города и городская чернь учиняли всякие

бесчинства: ловили прохожих по углам и закоулкам и грабили чужое имущество. Я расставил

всюду людей, и этих грабителей побили и прогнали.

Шах биким и Ханум находились в одном доме. Я спешился на обычном расстоянии, вошел и

поздоровался с прежней учтивостью и почтением. Шах биким и Ханум были бесконечно и

беспредельно взволнованы, смущены, сконфужены и растеряны; они не могли придумать себе

разумного оправдания или ласково спросить меня о здоровье. Я не ожидал от них такого

[предательства]; правда, эти люди были в несчастном положении, но не настолько, чтобы не

послушать слов Биким или Ханум. Мирза хан — родной внук Шах биким, проводил подле нее

дни и ночи; если он ее не слушался, то она могла не отпустить его и держать возле себя.

Мне не раз приходилось, вследствие жестокости и неблагосклонности судьбы, лишаться

престола, царства, слуг и нукеров и искать у них убежища, моя матушка тоже отправилась к

ним, но мы не видели никакого внимания и заботы. У Мирза хана, моего младшего брата, и его

матери, Султан Нигар ханум, были богатые и благоустроенные владения, а у нас с матерью не

было не то что владений, — какой-нибудь деревушки или нескольких пар быков. А разве моя

мать — не дочь Юнус-хана, и я — не внук его? Всякий раз, когда кто-нибудь из этих людей

меня навещал, я старался принять их, как только мог лучше, по-родственному. Так, [например],

когда Шах биким приехала ко мне, я отдал ей Памган — одно из лучших мест в Кабульской

области и не упускал случая проявить сыновние чувства и оказать услугу. Султан Са'ид хан,

Кашгарский хан, пришел ко мне с пятью-шестью пешими, голыми йигитами; я принял его, как

родного брата, и отдал ему Мандраварский туман, один из туманов Ламгана. Когда Шах

Исма'ил убил Шейбани хана под Мервом и я ушел в Кундуз, [беки] андиджанской области

обратили глаза в мою сторону. Некоторые сместили своих градоначальников, другие укрепили

города и стали посылать ко мне людей. Я отдал Султан Са'ид хану своих старых, испытанных

нукеров, дал ему отряд в подкрепление, подарил мое родовое владение—Андиджан— и послал

его туда ханом. До настоящего времени я смотрел на всякого, кто приходил ко мне из этих

людей, как на родного; Чин Тимур султан, Исан Тимур султан, Тухта Буга султан и Баба султан

поныне находятся при мне. Я [всегда] относился к ним всем лучше, чем к родственникам, и

оказывал им внимание, ласку и покровительство.

Я написал это не для того, чтобы пожаловаться. Все, что здесь написано, истина, цель этих

слов не в том, чтобы похвалить себя, — все, действительно, было так, как я написал. В этой

летописи я вменил себе в обязанность, чтобы каждое написанное мной слово было правдой и

всякое дело излагалось так, как оно происходило. Поэтому я записал о родичах и братьях то

хорошее и плохое, что хорошо известно, и рассказал о недостатках и достоинствах близких и

чужих мне людей то, что действительно было. Да простит мне читатель, и да не будет ко мне

строг слушатель!

Выйдя из [Баг-и Бихишт], я отправился в тот сад, где имел пребывание Мирза хан, и послал

в свои владения, его народу и приближенные грамоты о победе. После этого я сел на коня и

поехал в арк. Мухаммед Хусейн мирза со страху убежал в кладовую, где хранились тюфяки

Ханум, и зарылся в груду тюфяков. Я приказал Мирим Дивана и еще нескольким [бекам], что

были в крепости, обыскать комнаты [Ханум], найти Мухаммед Хусейна и привести ко мне.

Подъехав к дверям Ханум, они довольно грубо и неучтиво поговорили с ней и в конце концов

нашли Мухаммед Хусейн мирзу в кладовой Ханум и привели его ко мне в арк. Я оказал ему

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

159

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

прежнее уважение, поднялся на ноги, и не довел дело до особенно грубых слов. Мухаммед

Хусейн мирза совершил такие гнусные и отвратительные поступки и старался поднять такие

мятежи и бунты, что было бы вполне уместно разорвать его на куски и он вполне заслуживал

смерти после всяких истязаний и пыток. [Но] так как мы были связаны различными видами

свойства, и у Мирзы были сыновья и дочери от моей родной тетки Хуб Нигар ханум, то я,

помня обязанности родственника, освободил Мухаммед Хусейн мирзу и разрешил ему

отправиться в Хорасан. Этот неблагородный, не помнящий долга человек, совершенно забыв,

что я оказал ему благодеяние и подарил жизнь, жаловался и клеветал на меня Шейбани хану, но

прошло лишь немного времени и Шейбани хан убил его и воздал ему должное.