Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Реформаторы Женевы: Гийом Фарель, Жан Кальвин, Теодор Беза, Джон Нокс. "Стена реформаторов" в Женеве

Историческое значение кальвинизма заключается, таким образом, в его появлении в эпоху ослабления других форм протестантизма и усиления католической реакции, в его универсализме, в систематизации протестантизма, как вероучения, в новой организации, какую получал протестантизм, в его церковных учреждениях, в ригоризме и стоицизме, в которых воспитывались его последователи, но вместе с тем и фанатизме, характеризующем прежде всего самого Кальвина. Женевский закал направлялся не на одну религию, но и на политику. Кальвин положил начало политическому учению, получившему религиозную санкцию и сделавшемуся своего рода догматом веры в политических движениях второй половины XVI в. (и в XVII в. в Англии). Женевский реформатор насчитывал три государственные формы: монархию, аристократию и демократию. Первая (la seigneurie et domination d'un seul homme), по его словам, влечет за собою общее рабство (une servitude commune de tous), а последняя – анархию. Лучшею формою он признавал аристократию (la plus passable et la plus sûre est que plusieurs gouvernent aidans les uns aux autres), полагая, что власть должна принадлежать людям, выдающимся своими добродетелями, знаниями и опытностью: ведь и Бог приказал Моисею выбрать семьдесят мужей для управления Израилем. Отдавая светским властям безусловное право над подданными и требуя от последних безусловного повиновения, так как и дурные правители поставляются Богом иногда в наказание народу, по свидетельству св. писания, Кальвин делал, однако, исключение для тех случаев, когда за народную свободу заступаются собранные государственные чины, поставленные по воле Божией именно для того, чтобы охранять интересы народа, и когда государь требует чего‑либо противного велениям Божиим. Эти две оговорки должны были получить особое значение в эпоху, когда, с одной стороны, шла борьба между королевскою властью и сословно‑представительными учреждениями, и когда, с другой, католические государи преследовали протестантских подданных. Ещепри жизни Кальвина и вскоре после его смерти в отдельных странах – во Франции, в Шотландии, в Нидерландах – начиналась борьба подданных с государями, как нельзя более соответствовавшая этим оговоркам: кальвинизм давал религиозную санкцию этой политической оппозиции.

По смерти Кальвина руководящее значение в его церкви долгое время принадлежало его ученику Теодору де Безу (de Beze), более известному по своему латинизированному имени Безы. Происходя из знатной бургундской фамилии, получив блестящее юридическое и классическое образование, он отказался от богатства и почестей и вместе со своей невестой уехал в 1548 г. в Женеву, сделался преданнейшим учеником Кальвина (защищая, напр., и сожжение Сервета), был одно время профессором в Лозанне, потом в Женеве, где и занял место Кальвина после его смерти. В конце XVI и начале XVII в. он был в глазах кальвинистов патриархом реформации. Особенно сильно было его влияние на французские дела в эпоху религиозных войн.

Литература: О Сервете, о котором идет речь в этой главе, соч. Будрина, указанное в примеч. к гл. VII; в этом сочинении приведена литература предмета. В . М . Михайловский , Кальвин и Сервет. – Tollin. Lehrsystem M. Servets и его же Characterbild M. Servets. – R. Willis. Servetus and Calvin, а также голландское соч. van der Lindet . – А . Dig. Michel Servet et Calvin (1907). – О Кастеллионе: Mähl. S. Castellio, ein biographischer Versuch nach Quellen. – Buisson. S. Castellion, sa vie et son oeuvre. – И . B. Лучицкий . Проповедник религиозной терпимости в XVI веке. В 1913 r. Olivet переиздал написанный Кастеллионом «Traité des herètiques, à savoir si on doit les persecuter».

[6] Сервет первый до Везалия и Гарвея знал о деятельности легких и её влиянии на кровообращение.

XVII. Монархические реформации первой половины XVI века

(начало)

Королевские реформации

Прием, положенный в основу дальнейшего изложения. – Вопрос об отношении королей к реформации. – Различие между первой и второй половиной XVI века. – Франциск I и Сигизмунд Старый. – Секуляризация Пруссии.

В предыдущем мы познакомились с историей реформации в Германии и Швейцарии в связи с религиозными и социально‑политическими движениями в этих странах и с историей возникновения трех основных форм ортодоксального протестантизма, указав при этом на пункты сходства и пункты различия реформации в обеих странах и в трех главных её проявлениях. К дальнейшему рассмотрению реформации мы тоже применяем прием сравнения сходств и различий в её ходе и характере в отдельных странах, принимая в расчет те вопросы, которые необходимо ставить, изучая историю реформации в каждой стране, и исходя из той идеи, что местные видоизменения реформации зависели от исторических условий отдельных стран. Мы знаем, что она начиналась или сверху, по инициативе правительства, или снизу, по инициативе народа и даже вопреки усилиям правительства. В общем первый период реформационной истории характеризуется (кроме Швейцарии) правительственными реформациями, усиливающими монархическую власть, второй период – реформациями народными, получающими в политическом отношении характер оппозиции против королевской власти, в чем главным образом и состоит связь религиозной реформации с политическими вопросами XVI века. С другой стороны, мы знаем также, что в церковных преобразованиях этой эпохи решающее значение принадлежало вообще внецерковным сферам, а в частности и более всего – светской власти. Так как главною политическою формою Западной Европы была в ту эпоху сословная монархия, стремившаяся, однако, сделаться абсолютною, то весьма естественно прежде всего поставить вопрос, как отнеслись европейские короли к реформации, дававшей им, как мы это видели на примере немецких князей, возможность освободиться от папы, подчинить себе местное духовенство, забрать в свои руки церковные имущества и даже сделаться господами над совестью своих подданных. Римская курия давно уже стесняла свободу государей и вызывала против себя с их стороны оппозицию, да и мысль о секуляризации церковной собственности равным образом не была совершенно новой; кроме того, зарождавшийся абсолютизм и прежде стремился расширить сферу ведения государственной власти на все проявления общественной жизни. Понятно, что ввиду всего этого реформация для государей была удобным случаем осуществить свои политические стремления. Но в деле была и другая сторона: при известных условиях католические порядки могли представлять для королей и большие выгоды, а новые учения между тем заключали в себе зародыши политических смут и несогласных с королевскими стремлениями воззрений, так что в иных отношениях для государей было, пожалуй, выгоднее поддерживать католицизм. Отсюда двойственность отношений королей к реформации, та самая двойственность, которую мывидели уже в Германии, где одни из князей приняли протестантизм, другие остались верными старой церкви. И у тех, и у других существовали при этом свои политические мотивы, но несомненен и элемент религиозного убеждения одних в ложности католицизма, других, наоборот, в заблуждении протестантизма. Впрочем, хотя искренний протестантизм таких немецких князей, каковы саксонские курфюрсты этой эпохи, или католическая нетерпимость, например, Георга Саксонского, не подлежат сомнению, но и у католика Карла V, и у протестанта Морица Саксонского политические соображения все‑таки доминировали над религиозными. Можно сказать, что вообще католические государи первой половины XVI века в сравнении со своими преемниками второй половины того же столетия производят впечатление более политиков, чем фанатиков. Поэтому, рассматривая их отношение к реформации, приходится иметь в виду не столько их убеждения, сколько интересы. Перед началом реформационного движения элемент религиозного убеждения был вообще еще слаб. В это время совершалась секуляризация жизни индивидуума и государства, проявившаяся в гуманистической морали и науке и в светском характере теоретической и практической политики, далекой от какого бы то ни было фанатизма. Большая часть монархов первой половины XVI века получила воспитание именно в таком духе. Иное дело – вторая половина XVI века. Это была эпоха, когда столкнулись между собою два фанатизма: фанатизм воинствующего кальвинизма и фанатизм католической реакции, когда трудно было и отвлеченным мыслителям, и практическим деятелям соблюдать нейтралитет между Женевой и Римом. Если, однако, и тогда политические интересы, даже у таких фанатиков, каким был Филипп II, не могли стушеваться перед требованиями католической реакции, то тем более должны они были играть роль до наступления эпохи крайнего фанатизма. Сам Карл V, будучи врагом протестантизма, относился к нему неприязненно скорее с политической, а не с религиозной точки зрения, делая ему, когда того требовали обстоятельства, уступки или собственною властью решая религиозные вопросы вопреки папе, а также предписывая тридентскому собору примирительную программу. И часть немецких князей была отвращена от реформации больше или боязнью разного рода смут, или уступками, какие им делало папство.