Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

[1] Даже теперь еще решаются говорить в таком смысле католические писатели вроде Gasquet, автора книги «England under the old religion» (1912).

[2] Новый труд Innes' а «England under the Tudors» (1906).

[3] Эта романическая и дипломатическая история рассказывается обыкновенно очень подробно при изложении истории английской реформации. Из особых сочинений см. Freidmann. Anne Boleyn. – H. А. Осокин. Процесс Екатерины Арагонской по новым документам.

[4] См. капитальный труд проф. А. H. Савина (1906) «Английская секуляризация», изданный потом и по-английски; W. H. Tawney. The agrarian problem in the XVI century (1912).

[5] О нем в 1900 году вышла в свет книга: Pollard. England under Protector Somerset.

[6] Герцог Нортумберланд уговорил молодого короля назначить своей преемницей внуку младшей сестры Генриха VIII Иоанну Грей, бывшую замужем за его сыном, но Иоанна Грей была низвергнута Марией.

XVIII. Народные реформации второй половины XVII века

(начало)

Народная реформация

Правительственные и народные реформации. – Национальные движения. – Секуляризационные стремления и дворянство. – Распространение кальвинизма в середине XVI в. – Сравнение разных стран, где во второй половине XVI в. было реформационное движение. – Эпоха распространения кальвинизма. – Общие замечания о реформации в Польше, Франции, Нидерландах.

В Германии, где народное религиозное движение предшествовало принятию нового учения князьями, шедшей снизу реформацией воспользовались князья; в Дании, Швеции и Англии самая инициатива реформации принадлежала государям, хотя при этом они опирались на известные общественные классы и на сословно‑представительные учреждения, пользуясь или национальной оппозицией против Рима, или антагонизмом, существовавшим между светскими сословиями, особенно дворянством и духовенством. Сами государи были представителями политической оппозиции против Рима, опиравшейся на оппозицию национальную и социальную. Одних этих факторов, как показывает история трех названных стран, было совершенно достаточно, чтобы без религиозной реформы поставить целые народы с их правителями в новые отношения к Риму: на таких примерах, как отторжение от католицизма Англии и скандинавских государств, лучше всего познаются светские причины, содействовавшие религиозной реформации. В этих странах преобразования в самой церкви последовали за изменениями в политическом положении церкви. В последнем отношении особенно важен пример Англии, где отторжение от Рима прямо предшествовало настоящей реформе церкви. Но если без национального и общественного содействия реформация была прямо немыслима, то понятно, что реформационные движения могли начаться и действительно начинались и снизу, то увлекая за собою государственную власть, то, наоборот, сталкиваясь с нею, даже если сама эта власть была протестантская, когда народная реформация была отлична от правительственной. Последний случай мы наблюдаем в Германии, где народная реформация, получившая сектантский характер, подавлялась реформацией правительственной, которая была лютеранскою. Такое же явление, и притом в более резком виде, мы встречаем в Англии, в которой столкнулись между собою королевский англиканизм с народным пуританизмом. Особую категорию отношений мы наблюдаем, наконец, в тех странах, где подданные (или часть подданных) делались протестантами, а правительства оставались католическими, как это было в немецких католических княжествах, в габсбургских владениях с Чехией и Венгрией, во Франции и Польше, в Шотландии и Нидерландах. Целые нации или отдельные классы могли принимать участие в реформационном движении без своих правительств и даже вопреки их желанию.

Что было обще и государям, и народам или отдельным сословиям, включая сюда и духовенство, в истории реформационного периода, так это национальный принцип, который сближал государей с их подданными, а иногда и светские сословия с духовенством в одном общем деле. Национальный характер реформационного движения не подлежит сомнению вообще, но особенно любопытно то, что духовенство в эту эпоху само участвовало в движении, даже помимо религиозных мотивов, заставлявших отдельных представителей этого сословия принимать новое учение. В этом отношении особенно любопытны факты, указывающие на стремление католического духовенства некоторых стран к национальной независимости от Рима на началах галликанской церкви. Такое стремление мы замечаем, например, в Дании, о чем было уже сказано в своем месте. В Польше при Сигизмунде II Августе мысль о «костеле народовом» была также в ходу у высших представителей клира с примасом королевства архиепископом гнезненским Яковом Уханским во главе. Это даже возбуждало сильные опасения в Риме, несмотря на то, что Яков Уханский и другие епископы были во вражде с протестантами. Та сравнительные легкость, с какою английский клир променял главенство папы на главенство короля, свидетельствуя вообще о разложении католицизма в этой стране, указывает, между прочим, и на то, что английское духовенство было более национальным, чем римским. Национальный характер реформации явствует еще из переводов Библии на народные языки [2] и из введения их в богослужение.

Но важными реформационными факторами были еще нерасположение к духовенству со стороны светских сословий и секуляризационные стремления эпохи, особенно сильные, кроме тогдашних правительств, у дворянства. Предводитель рыцарского восстания Франц фон Зиккинген думал наложить руку на церковные владения. Польская шляхта указывала на церковные земли, как на фонд, которым должно располагать государство: принимая протестантизм, она сама производила в малых размерах секуляризацию в своих имениях, завладевая имуществом приходских церквей и заставляя крестьян платить себе десятину. В более широких размерах делали то же самое немецкие князья, между прочим по примеру Альбрехта Бранденбургского, и духовные владельцы, что вызвало известный reservatum ecclesiasticum 1555 г. Мы видели, что немецкие князья делились секуляризованными землями с дворянством. В обоих скандинавских государствах происходило то же самое. Наконец, и в Англии секуляризованная монастырская собственность не удержалась в королевских руках, а разошлась по рукам дворянства, чем создан был целый класс новых собственников, которые материально были заинтересованы поддерживать установленную королевскою властью церковь. Одним словом, в той или другой форме везде, где государственная власть производила секуляризацию церковных имений, она делилась ими с дворянством. Вопрос о церковной десятине, от которой землевладельческие классы, конечно, нередко стремились отделаться, тоже играл не малую роль в эту эпоху.