Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Мария Тюдор, королева Англии (1553-1558). Художник Антонис Мор, 1554

Вскоре после своей свадьбы она назначила особую комиссию из католиков для искоренения ереси, уничтожения всех нововведений, какие были сделаны по смерти её отца, полного восстановления старого культа и отнятия должностей у женатых священников. Комиссия эта до истечения еще полного года со дня смерти Эдуарда VI успела сделать свое дело. Затем после переговоров с папой, которого убеждали не настаивать на возвращении конфискованных церковных имуществ, Мария провела в парламенте и другое дело: папская власть над Англией была формально восстановлена, хотя при этом владельцам бывших монастырских имений было гарантировано спокойное ими обладание. Без этого парламент, как это было ясно самой королеве, не согласился бы признать папскую власть, так как среди его членов было много лиц, обогатившихся при секуляризации, и они боялись, что за восстановлением папской юрисдикции последует и возвращение монастырям их имений. Потом были восстановлены старые законы против еретиков, и началась репрессия протестантизма посредством казней. Но в Англии в это время уже было не мало искренних протестантов, которые или бежали на континент, в Германию и в Швейцарию, и основывали там свои общины, или упорно отказывались отречься от своей веры. В самой Англии начались розыски виновных в ереси и сожжения еретиков. Церковным судам была большая работа, благодаря страшно развившемуся шпионству. Среди погибших были Роджерс, сотрудник Тиндаля по переводу Библии, Кранмер и другие деятели предыдущего периода. Твердость мучеников за веру производила впечатление на народ, а эмигранты с континента наводняли Англию летучими листками, в которых королева предавалась проклятию, как новая «Иезавель». Самым беспощадным из таких памфлетов был написанный в Женеве Ноксом «Трубный глас против чудовищного правления женщины». Эти произведения читались в народе, сея в нем первые семена будущего пуританизма. Марии уже противопоставляли её сестру, дочь Генриха VIII от Анны Болейн, Елизавету, а потому католические фанатики советовали королеве казнить ее, как еретичку. За поводом дело не остановилось бы, так как имя Елизаветы часто повторялось при открытии заговоров против Марии. Не одно только возобновление религиозного террора было причиной народного неудовольствия. Когда королева объявила о намерении своем вступить в брак с Филиппом, многие стали бояться уничтожения в Англии её внутренней свободы, её парламента, стали бояться за самую даже независимость Англии от Испанской монархии. Еще до бракосочетания своего с Филиппом Мария должна была подавить разные восстания, а это повлекло за собою также казни. В конце 1555 г. королева настояла в парламенте на том, чтобы (как того требовал и папа Павел IV) была возвращена церкви, по крайней мере, та часть монастырских имуществ, которая оставалась еще за короной; принятое незначительным большинством голосов постановление парламента в этом смысле поселило сильную тревогу во владельцах секуляризованной монастырской собственности, наконец, внешняя политика Марии, вполне подчинявшаяся видам Испании, лишила Англию в войне с Францией города Кале, которым англичане владели со времен столетней войны. Не встретив поддержки в парламенте, правительство стало налагать произвольные подати, а когда их кто-либо отказывался платить, и суд становился на сторону сопротивлявшегося, правительство нападало на независимых судей.

Реакция при Марии Кровавой показала, как, в сущности, было непрочно церковное здание, выстроенное её отцом и братом. В самое короткое время и с согласия парламента все нововведения были отменены, и католицизм был восстановлен со своими строгими законами против еретиков. Но в нации были элементы, которые не мирились с этой реставрацией: то были, во‑первых, владельцы секуляризованной собственности, во‑вторых, протестанты. Одни сделались сторонниками англиканизма за доставленные им выгоды, другие – последователями зарождавшегося пуританизма по убеждению в идолопоклонстве католической церкви. С другой стороны, эта реакция, связав дело католицизма с внутреннею тираниею и ненациональной внешней политикой, отвратили англичан от католицизма. Поэтому преемнице Марии было легко произвести реставрацию англиканизма, хотя многие не могли примириться ни с королевскою властью в делах веры, ни с остатками римских «суеверий» и «идолослужения», сохранившимися в англиканской церкви. Быть может, разделение английской нации во второй половине XVI в. на сторонников установленной церкви и на пуритан есть одна из лучших иллюстраций того, что в деле принятия реформы одними руководили соображения, более или менее посторонние религиозному убеждению, другими – искание религиозной истины, хотя чисто практические соображения должны были бы отвращать их от такого искания. Англиканская церковь, при создании которой Генрихом VIII и Эдуардом VI, как и при её реставрации Елизаветой, не действовал никакой самостоятельный религиозный принцип, а первую роль играли мотивы нерелигиозного свойства, при известных условиях могла еще сделаться национальной, т. е. найти поддержку в народе, могла еще утвердиться в его жизни, как церковь государственная, но она не была достаточно «очищена», чтобы удовлетворить настоящих протестантов, не была проникнута настолько, как кальвинизм, внутреннею религиозностью, чтобы действовать на ум и чувство отдельного человека. Одним словом, англиканская церковь была создана скорее для удовлетворения известных потребностей государства, чем для удовлетворения духовных запросов индивидуума. Государственные соображения в очень значительной мере принимались в расчет и при организации других протестантских церквей, вводилась ли реформация законною властью или революцией, но нигде так мало не действовал фактор религиозного убеждения и чувства, как при учреждении и восстановлении англиканской церкви. Между тем Англия под конец тоже была задета религиозным движением века, и, конечно, тем, кого католицизм более не удовлетворял, предстояло выбирать между англиканизмом и пуританизмом, между церковью, в основание которой были положены известные интересы, удобства, выгоды, задние мысли, и церковью, которая с необыкновенною последовательностью развивала в своем учении и осуществляла в своем устройстве слово Божие, как его понимали реформаторы XVI века. Уже при Генрихе VIII обнаруживалось различие между королевской реформацией и настоящими протестантскими стремлениями, но, собственно говоря, противоположность между реформацией, произведенной в интересах государства, и реформацией, имевшей свое начало в религиозных потребностях личности, обнаружилась вполне только при Елизавете, когда именно, с одной стороны, утвердился англиканизм, окончательно принявший характер государственной церкви, а с другой, распространился пуританизм, отвечавший на запросы индивидуального религиозного сознания.