Ипполит Лютостанский - 1lyutostanskiy i talmud i evrei tom 1

направили подозрение на родных Эстеры как исполнителей убийства, так как ни одна

дверь не была открыта, никакая вещь не была взята, только с Эстерой обходились с

остервенением. В Кальварии распространилось убеждение, что ее убили из-за

религиозного еврейского фанатизма.

При судебно-врачебном исследовании на теле Эстеры нашли много ран и

царапин, на груди видны были два больших струпа от ожогов спичками, на шее и теле

было много синяков от ударов и щипков, на левом плече две раны до самой кости; на

спине два больших следа от ожога; три ребра в левом боку сломаны сильным

давлением; на носу рана с раздроблением кости; на лице под глазами большие синяки;

над ключицей с левой стороны шеи глубокая и широкая рана, нанесенная острым

орудием, поблизости ее другая, подобная этой, с правой стороны лба большая рана с

раздроблением кости от удара топором или чурбаном; на голове две раны от удара

твердым орудием. На ближайшей стене замечены следы крови, которые находились

даже на потолке в большом количестве. Раны, описанные выше, и преимущественно на

голове и груди, по показанию врача - обязательно были смертельными. Очевидно, это

был никто иной, как завзятые враги Эстеры, которых она имела в своей родне, потому

что несколько лет тому назад она имела роман с офицером и от него родила в Ковне

сына и хотела перейти в христианскую веру; евреи, чтобы не допустить этого, насильно

выдали ее замуж за молодого еврея; она жила с ним только две недели и против воли

родителей развелась с ним. Преследуемая, под страхом смерти, Эстера подала просьбу

начальнику уезда, прося защитить ее от родственников. Перед несколькими христиана-

ми она высказывала свою тайну о принятии христианской веры, прося у них помощи,

чем еще более разгневала евреев, нападавших на нее целыми толпами. Даже евреи

чужие под присягой показывали, что убийство Эстеры - дело ее родни, разгневанной на

нее только за то, что она пренебрегала этой религией. Один из свидетелей, католик,

говорил, что Эстера, высказывая ему свою тайну о принятии христианской веры,

жаловалась, что родные хотят ее убить и хотела на его имя записать свое имущество, т.

е. дом в Кальварии и даже дала ему спрятать 300 рублей. Эта тревога Эстеры не была

притворством, так как из писем ее родных можно увидеть ненависть к ней. Эту истину

подтверждают письма, переведенные присяжным евреем, найденные у Мовши Лойзера,

Мендельбаума и у Ильи Цвы. Вышеупомянутый Мовша Мендельбаум признаниями

своих единоверцев назван искусным талмудистом; по его законам, всякий еврей, не

соблюдающий религию, делается негодным к жизни, а истребление такого не грех, а

добродетель и услуга. Он не сознавался в убийстве своей родственницы Эстеры Цвы,

но говорил, что в 1863 году был три раза в Кальварии, но этих приездов он не мог

объяснить, поэтому, давая показания, он впадал в ложь и противоречие, что в 1863 году

он привез с собой в Кальварию какого-то немца-каменщика, о котором сейчас

говорили, что он привез его для убийства Эстеры, но этот план не исполнился.

Мендельбаум не мог объяснить, зачем он привез его в Кальварию, хотя платил ему

ежедневно; ложь его признаний выяснилась после судебного следствия. В мае 1863 год

он привез из Пруссии другого немца, Рудольфа Бахринга, также для убийства Эстеры.

Мандельбаум, объясняя, зачем он приехал в Кальварию 18 мая, то есть за два дня перед

убийством Эстеры, лгал и больше всего упорствовал в том, что не привез с собой

Бахринга, и что ночью со среды на четверг не был в Кальварии, но свидетели и родные

его, выставленные им, противоречили этому. Под натиском улик он сознался, что

утром выехал около 3 часов ночи из Кальварии, но забыл свои бумаги, поэтому

воротился назад, но, узнав об убийстве, не зашел даже из любопытства к ее родителям.

Это он объяснил том, что не может снести вида умершей. Утром в четверг после

убийства видели Мен-дельбаума в синагоге молящимся усерднее обыкновенного, и

сейчас распространился слух, что он участвовал в убийстве. Что Мендельбаум

принимал участие в убийстве Эстеры - это более всего доказывает сознание Бахринга,

высказанного в присутствии его, что он приехал в Ковно как горшечник, там он

познакомился с Мендельбаумом и в 1863 году поставил у него две печи и жил у него

два месяца, чему не сопротивлялся Мендельбаум. Потом Мендельбаум познакомил его

со своим свекром Ильей Цвы и, поговорив немножко наедине, уговорили Бахринга

ехать с ними в Кальварию, сказав, что он там заработает 40 рублей. Бахринг на это

согласился, и субботу оставался у Мендельбаума, а в воскресенье утром с

Мендельбаумом и Ильей Цвы и Цверой Шатс уехали в Кальварию. Приехав, они

оставили его в кабаке, а сами уехали дальше, сказав, что за ним придут. Спустя

некоторое время к нему пришел Мендельбаум и, взяв с собой за город, рассказал об

Эстере, что она имела роман с офицером-христианином и думает перейти в

христианскую веру, и начал уговаривать его убить Эстеру. Бахринг сознался, что он на

это согласился, и тогда Мендельбаум, указав ему квартиру Эстеры, находящуюся

рядом с судом, ушел. В понедельник утром Бахринг пошел искать квартиру; там он

встретил Мендельбаума и тот обругал его за то, что он поступает так неосторожно, что

таким образом он может погубить и себя, и его, говоря, что лучше всего убить ее утром

и что об этом знает ее мать и отопрет ему двери, и что после убийства он получит день-

ги в Ковне. Вечером, в понедельник 18 мая Бахринг вошел в комнату Эстеры, но,

увидев ее, ему стало жалко ее и он не убил ее, а еще раз предупредил. После удаления

Бахринга Эстера призвала к себе родителей и объявила им, что сказал Бахринг; отец на

это ответил, что этот человек сумасшедший и записал его фамилию. Эстера ответила на

это отцу, что этот человек говорит правду, так как знает все подробности ее жизни.

Потом Бахринг уехал из Кальварии без успеха; в Ковне потом он встретился с

Мендельбумом и тот ему сказал, что если у него не хватило отваги убить Эстеру, то он

должен ухать в Пруссию. Такое точное и подробное сознание Бахринг высказал в

присутствии Мендельбаума в суде. Мендельбаум противоречил этому и очень был

взволнован, суд обратил на это внимание и заметил об этом в деле. Бахринг так говорил

дальше: предупредив Эстеру, он не считал нужным донести об этом полиции и уверял,

что только один раз был в Кальварии и что Мендельбаум ездил прежде с другими

немцами - Донклеем и другими. Свидетели показали под присягой, что видели

Бахринга в понедельник около десяти часов, как он разговаривал с Эстерой Цвы и как