Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

Кроме того, я установил в доме беспроводную систему пожарной сигнализации с

подключением к общей сети питания. Это было особенно сложно сделать, так как

бóльшую часть пола я успел заменить дубовым паркетом. Чтобы проложить

кабели для подключения дымовой сигнализации, пришлось вырезать в потолке

множество отверстий, а потом снова заделать их штукатуркой. Так или иначе,

спустя три недели все было готово, и я стал гордым обладателем сертификата,

подтверждавшего, что чердак моего лондонского дома соответствует

строительным нормам, а чуть позже – и хозяином бывшего дома смотрителя

шлюза.

Семнадцать лет назад, вскоре после развода и переезда в дом у подножья

Уимблдонского холма, я загорелся идеей построить собственную мастерскую в

саду, который граничит с небольшим парком – необычайно тихим для Лондона. Я

самонадеянно соорудил шиферную крышу, которая, несмотря на все мои

старания, упорно продолжала протекать. Я не был готов к тому, чтобы полностью

переделывать крышу, так что в мастерской до сих пор стоят два больших

пластиковых поддона: они собирают воду во время дождя и служат мне

напоминанием о том, что я не являюсь профессиональным строителем. Здесь я

храню многочисленные инструменты, и именно здесь я принялся мастерить стол

для Сары. В саду, которому я позволил слегка одичать, я держу три пчелиных

улья. Вкус лондонского меда на редкость изысканный: каких только цветов не

растет в многочисленных городских садах! В промышленном сельском хозяйстве

активно используют химические удобрения, пестициды и гербициды, из-за чего в

сельской местности сильно сократилась популяция пчел, да и диких цветов,

необходимых для их благоденствия, стало заметно меньше.

Чтобы закончить стол, у меня ушло много недель. С некоторой одержимостью я

отполировал его «нулевкой» [12], хотя и не до зеркального блеска, потому что

покрыл поверхность только тунговым маслом и пчелиным воском. Главное в

изготовлении столешниц – как можно ровнее обстругать края досок, что я делаю

вручную, и как можно аккуратнее совместить волокна дерева, чтобы не было

заметно стыков. Доски нужно положить друг на друга, совместив обструганные

края, и включить позади них яркую лампу – так можно заметить любое, даже

мельчайшее расхождение. Здесь не обойтись без хорошо заточенного рубанка.

Работать хорошо заточенным и отрегулированным рубанком – сплошное

удовольствие. Он словно сам скользит по дереву.

Я долго не мог научиться правильно затачивать лезвие рубанка. Теперь мне

кажется, что это элементарно, и я ума не приложу, почему раньше у меня

возникали такие проблемы. То же самое бывает, когда я смотрю, как молодые

врачи с трудом выполняют простейшие задачи вроде наложения швов. В таких

случаях я начинаю считать их совершенно бестолковыми. Но очень легко забыть,

насколько важна регулярная практика для формирования навыков. Теорией тут

не ограничишься – всему учишься в процессе. Этот механизм задействует

имплицитную память, как ее называют психологи. Когда мы обучаемся новому

навыку, мозг трудится изо всех сил; это сознательно управляемый процесс,

требующий постоянных повторений и расхода огромного количества энергии. Но

после того, как навык наконец освоен, мозг начинает координировать движения

мышц на бессознательном уровне, отныне мы действуем быстро и эффективно.

Когда мы используем новый навык, теперь активизируется лишь небольшой

участок мозга. Впрочем, доказано, что, например, в мозгу профессиональных

пианистов область, отвечающая за управление кистями рук, становится гораздо

более развитой, чем у пианистов-любителей. Таким образом, в процессе обучения

меняется сама структура головного мозга. Это прописная истина, о которой мы

словно позабыли, значительно сократив количество рабочих часов в расписании

хирургов-практикантов. Во всяком случае, именно это происходит в Европе.

Для того чтобы склеить доски, я использовал метод клеевого соединения с

притиркой (края притираются друг к другу, чтобы клей распределился

равномерно), после чего на сутки прижал их друг к другу струбциной. Ножки

прикрепил к раме с помощью деревянных гвоздей.

Сделанный из дуба стол вышел очень тяжелый и прочный. Распиливая древесину

вместе с приятелем, я проследил, чтобы распил получился радиальный и на

досках был заметен благородный узор из древесных волокон, который отличает

самую дорогую дубовую мебель. Когда я привез Саре стол, она осталась

чрезвычайно довольна результатом, а немного погодя прислала мне фотографию.

На снимке Сара сидит за столом, держа на руках полуторагодовалую дочку,

которая что-то рисует кистью на бумаге и радостно улыбается.

Увы, в столярном деле – прямо как в хирургии – никто не застрахован от

осложнений. К моей величайшей досаде, недавно между двумя досками

столешницы образовалась трещина. Я не дождался, пока древесина окончательно

просохнет, – в очередной раз сказалась моя нетерпеливость.

Конечно, я смогу заделать трещину так, что ее никто даже не заметит, хотя для

этого, вероятно, придется заново обработать всю поверхность столешницы.

* * *

Не уверен, откуда у меня появилась любовь ко всяким поделкам и даже некоторая

одержимость ими. На уроках труда в школе я ненавидел столярные работы: мы не

могли выбирать, что именно мастерить, и в конце четверти приносили домой

однотипные безвкусные подарки для родителей – шаткие книжные этажерки,

нелепые стеллажи для хранения яиц или же подпорки для книг. Это неизменно

вызывало у меня чувство стыда: мой отец коллекционировал картины, книги,

антиквариат, у нас дома было много дорогих изысканных предметов искусства, и я

знал, как неуместно будут выглядеть на их фоне мои школьные поделки из дерева.

А еще отец был знатным халтурщиком: он любил все чинить самостоятельно,

заляпывая клеем все вокруг. Вся семья безжалостно насмехалась над его

тщетными стараниями, но его энтузиазм, его частые неудачи и те редкие случаи,

когда ему удавалось добиться желаемого результата, определенно заслуживали

уважения.

Он был первопроходцем среди мастеров-любителей еще задолго до того, как

появились первые строительные супермаркеты. Однажды я застал его за

починкой ржавого кузова потрепанного «Форда». Отец заполнял дыры в металле

строительной пеной, приклеивал поверх кухонную фольгу, которую потом красил

глянцевой краской. Вся эта конструкция отвалилась, стоило ему выгнать машину