Наталья Долинина - Предисловие к Достоевскому

Белинский, как известно, прочтя рукопись, пришел в вос­торг от нового писателя и сразу потребовал его к себе. «Это была самая восхитительная минута моей жизни», — вспоми­нал Достоевский о первом разговоре с Белинским. — «Я в ка­торге, вспоминая ее, укреплялся духом».

* * *

Об одном из героев «Бедных людей» я упомянула лишь вскользь, а он играет в романе очень важную роль. Это по­мещик Быков, за которого на последних страницах повести вышла замуж Варенька Доброселова.

История Вареньки и Макара Девушкина открывается пе­ред нами в письмах за полгода: первое письмо Девушкина—· от 8 апреля, последнее Варенькино — от 30 сентября. На на­ших глазах проходит всего полгода жизни героев, но из писем мы узнаем и о прошлом: о тихой жизни Девушкина у старуш­ки хозяйки, о таинственной трагедии Вареньки, связанной с ее «благодетельницей» Анной Федоровной. Варенька посы­лает Девушкину свои записки о прежней своей жизни, из них мы узнаем историю любви Вареньки к студенту Покровско­му, о смерти Покровского. Но и в записках этих, и в письмах остается загадочным горе Вареньки, известно только, что оно связано с помещиком Быковым — господином Быковым, как его называет Варенька. Зловещая фигура Быкова так и остается неразгаданной до конца, и от этого еще более страшной.

В первом письме Варенька печалится: «Ах, что-то будет со мною, какова-то будет моя судьба! Тяжело то, что я в та­кой неизвестности, что я не имею будущности, что я и преду­гадать не могу о том, что со мною станется. Назад а посмот­реть страшно. Там все такое горе, что сердце пополам рвется при одном воспоминании...»

Читая эти жалобы, мы ничего еще не знаем о господине Быкове и о его роли в жизни Вареньки. Не знаем, кто те «злые люди», «от гонения и ненависти» которых защитил Ва­реньку Макар Девушкин.

Господин Быков будет впервые упомянут рядом с Анной Федоровной, которая продолжает преследовать Вареньку сво­им «прощением» и упреками: «Анна Федоровна говорит, что я по глупости моей своего счастья удержать не умела, что она сама меня на счастье наводила... что господин Быков прав совершенно и что не на всякой же жениться, которая...»

Так обрывается на полуслове рассказ о Быкове, и больше мы, в сущности, ничего не узнаем о его роли в прежней жиз­ни Вареньки. Достоевский предлагает читателю самому до­думать, вообразить эту историю, в результате которой Ва­ренька, опозоренная и одинокая, оказалась в нищете и под защитой одного лишь Девушкина.

Сам Быков долго не появляется на страницах книги: из писем Вареньки мы узнаем только, что Анна Федоровна стре­мится «уладить все дело с господином Быковым» и что, по словам той же Анны Федоровны, «господин Быков хочет... дать приданое» Вареньке.

Так мог поступать человек, соблазнивший девушку, обма­нувший ее и опозоривший. В жизни господина Быкова уже имелся такой эпизод: мать студента Покровского «была очень хороша собою» и выдана замуж за «незначительного челове­ка» господином Быковым, давшим «за невестой пять тысяч рублей приданого».

Рассказывая об этом, Варенька не понимает, что случилось с матерью Покровского, «почему она так неудачно вышла за­муж», и даже эти пять тысяч приданого кажутся Вареньке великодушным даром. Но когда история начинает повторять­ся, когда уже самой Вареньке сулят приданое с тем, чтобы «великодушно» выдать ее замуж и успокоить тем свою со­весть, — тогда и читатель начинает понимать всю гнусность происходящего, и Варенька одного хочет: чтобы ее оставили в покое.

Господин Быков появляется собственной персоной в тот момент, когда Варенька — в безвыходном положении. Она уже прогнала присланного Анной Федоровной незнакомца, явившегося благодетельствовать Вареньку с явной целью пре­вратить ее в свою любовницу. Работы у Вареньки нет, да и здоровья нет. Макар Алексеевич уже обегал всех ростовщи­ков, продал все, что имел, денег не достал и запил с горя. Тут-то и настает время появиться господину Быкову. Правда, расчеты нарушаются неожиданной добротой «его превосходи­тельства» и восторгом Девушкина по случаю подаренной «его превосходительством» сотенной бумажки, но Варенька-то зна­ет: денег этих ненадолго хватит.

Лето кончается, уже середина сентября. И вот что пишет Варенька Девушкину: «Я вся в ужасном волнении... Я что- то роковое предчувствую... господин Быков в Петербурге». И, действительно, в том же письме она сообщает, что госпо­дин Быков уже знает, где она живет, уже наведывался в ее отсутствие, знает и о Девушкине: ведь он — единственная Ва- ренькина защита. Господин Быков успел уже увидеть Девуш­кина: «...он взглянул и усмехнулся». Невозможно читать это «усмехнулся». Мы уже полюбили Девушкина, мы уже знаем его прекрасную душу, но ведь сапоги-то дырявые, вицмундира нет, пуговицы сыплются, как же не усмехнуться господину Быкову, увидев, что на его пути — только этот жалкий че­ловечек, с которым и бороться-то не придется, его нужно про­сто смести с пути, как муху.

Что может сделать Девушкин? Он находит себе еще рабо­ту — за нищенскую плату, конечно. А господин Быков явля­ется к Вареньке с предложением руки и сердца. Это уже не деньги на приданое, это — единственное возможное для Ва­реньки спасение. «Тут он объявил мне, что ищет руки моей, что долгом своим почитает возвратить мне честь, что он бо­гат, что он увезет меня после свадьбы в свою степную дерев­ню, что он хочет там зайцев травить; что он более в Петер­бург никогда не приедет, потому что в Петербурге гадко, что у него есть здесь в Петербурге, как он сам выразился, не­годный племянник, которого он присягнул лишить наследства, и собственно для этого случая, то есть желая иметь законных наследников, ищет руки моей, что это есть главная причина его сватовства».

Все страшней и страшней становится. Прежде всего, пото­му, что Быков так искренен, так упрям, так уверен в своей правоте.

Сначала — такие благородные мотивы: «...долгом своим почитает возвратить мне честь...» Только странно сразу после этого услышать о такой важной задаче господина Быкова: «...хочет там зайцев травить...» А потом выясняется, что лич­ность Вареньки вовсе не имеет никакого значения, надо про­сто свести счеты с племянником. Дело житейское: задача — лишить наследства племянника — вполне понятна. Попутно можно облагодетельствовать нищую сироту, уже связанную молвой с именем Быкова, — вот будет и благородный посту­пок. Быков, вероятно, даже и любуется собой: у него ведь есть и другой вариант: «...жениться в Москве на купчихе, по­тому что, говорит он, я присягнул негодяя племянника ли­шить наследства».

Самое страшное как раз то, что не один Быков уверен в своей правоте, а большинство людей, окружающих Варень­ку, будут считать его предложение благородным шагом. Вся­кий повторит ей слова верной служанки: «...своего счастия терять не нужно... что же в таком случае и называется сча­стием?» Да и сама Варенька понимает: «Если кто может из­бавить меня от моего позора, возвратить мне честное имя, от­вратить от меня бедность, лишения и несчастия в будущем, так это единственно он».