Наталья Долинина - Предисловие к Достоевскому

Еще одно обстоятельство подчеркивает Иван Петрович: кроме накрахмаленного господина, других гостей не было, «и никто не являлся во весь вечер». Эту странность Иван Петрович объясняет тем, что графиня в эту зиму не успела «завести в Петербурге больших связей и основать свое поло­жение». Теперь нам становится понятно, зачем ей понадо­бился Иван Петрович: именем известного писателя можно было заманить в свою гостиную нужных людей.

Иван Петрович не говорит об этом; видно, и он понял тайную цель графини — но ведь не ради нее он приехал в этот дом. Выполняя просьбу Наташи, он должен познако­миться с Катей, рассмотреть ее поближе.

И вот в гостиной появляется Катя в сопровождении Але­ши. О Кате мы будем говорить отдельно. Сейчас нам важен Алеша, а он, конечно, не умеет скрыть ничего и сразу обна­руживает все, чем «начинил» его за один день отец.

Рассказывая Ивану Петровичу, что отец «хочет отказать­ся от денег, которые выиграл по процессу с Ихменева», Але­ша восторгается: «Как благородно он это делает». Вдобавок он проговаривается: «Наташа ревнива и хоть очень любит меня, но в любви ее много эгоизма, потому что она ничем не хочет для меня пожертвовать».

И Катя, и Иван Петрович не верят своим ушам. Катя сра­зу догадывается: «Нет, это неспроста!.. Признавайся, Алеша, признавайся сейчас, это все наговорил тебе отец? Сегодня наговорил?»

Да, она права, и Алеша признается, что отец говорил все это «так по-дружески», невозможно было ему не поверить, да к тому же Наташа «его так оскорбила, а он ее же так хвалит».

Из длинного рассуждения Алеши, произнесенного «жа­лобным голосом», становится ясно, что именно внушил ему отец: что Наташа «до того уж слишком меня любит, до того сильно, что уж это выходит просто эгоизм, так что мне и ей тяжело, а впоследствии и еще тяжелее будет».

Князь правильно рассчитал: теперь, когда Алеша больше тянется к Кате, чем к Наташе, можно объяснить Наташину любовь эгоистичной, потому что Алеше она не так уж нужна,как прежде; можно даже сказать, что Наташа ничем не хо­чет жертвовать ради того, кого любит. Мы-то знаем, что все не так, что Наташа пожертвовала родителями, которых лю­била, пожертвовала своим добрым именем — всем пожерт­вовала во имя любви к'Алеше и только одного ждала от не­го: чтобы он отвечал на ее любовь. Но прошло время — и он уже не может отвечать ей такой же любовью, и его уже тя­готит эта любовь, ее можно объявить нестерпимым грузом, который нелегко вынести.

Расчет князя строится на понимании эгоистической на­туры Алеши. Князю было бы легко убедить сына в своей правоте и восстановить его против Наташи, но Катя, от ко­торой князь, видимо, никак этого не ожидал, оказалась ум­ным его врагом. Она легко разгадала все его хитрости.

С какой целью князь оставил Ивана Петровича наедине с Катей? Цель ясна: чтобы Иван Петрович понял, какова де­вушка, предназначенная в жены Алеше. Князь, возможно, даже догадывается, что все свои впечатления Иван Петрович перескажет Наташе.

Иван Петрович и князь выходят вместе, садятся в коляс­ку князя — тот неожиданно приглашает Ивана Петрови­ча отужинать с ним, настойчиво подчеркивает: «Я вас при­глашаю».

Трудно не догадаться, что это значит: «Я заплачу». Иван Петрович решился ехать, но в ресторане платит за себя сам.

3. Планы и угрозы

Разговор Ивана Петровича с князем в ресторане — самое острое, напряжен­ное место в романе «Униженные и ос­корбленные». Такие мучительные и на­пряженные, и раскрывающие психоло­гию героев разговоры характерны для Достоевского. В какой-то степени все знаменитые разговоры героев Достоев­ского — князя Мышкина с Рогожиным в «Идиоте», Раскольникова со Свидригайловым в «Преступ­лении и наказании», братьев Карамазовых друг с другом и, наконец, разговор Ивана с чертом в «Братьях Карамазо­вых» — все они выросли из разговора Ивана Петровича с князем Валковским. В «Униженных и оскорбленных» перед нами как бы черновик, набросок чудес Достоевского.

Разговор в коляске по дороге к графине был как бы пре­дисловием к основному разговору в ресторане. Теперь князь разыгрывает обиду: «...тут замешались чуть ли не сословные интересы» — так объясняет он отказ Ивана Петровича от ужина. Но, убедившись в твердости решения своего спутни­ка, принимается говорить с ним «вполне дружелюбно», то есть, попросту говоря, издеваться над скромной жизнью пи­сателя вдали от света, который «нужно знать» литератору. Впрочем, оговаривается князь, литературу теперь не интересу­ет светская жизнь, «у вас там теперь все нищета, потерян­ные шинели, ревизоры, задорные офицеры, чиновники, старые годы и раскольничий быт, знаю, знаю».

Пренебрежительно отозвавшись о литературе, князь уже этим оскорбляет Ивана Петровича, но дальше он совсем уж перестает стесняться. «Его тон вдруг изменился и все боль­ше переходил в нагло фамильярный и насмешливый».

Иван Петрович между тем не может отвечать тем же «не из боязни, а из проклятой моей слабости и деликатности. Ну как в самом деле сказать человеку грубость прямо в глаза, хотя он и стоит того и хотя я именно и хотел сказать ему гру­бость?»

Вот уж о чем не задумывается князь Валковский: его не останавливает ни слабость, ни деликатность — чем дальше идет разговор, тем больше он пьянеет и тем смелее говорит Ивану Петровичу в глаза все, что вздумается. Издеватель­ским тоном он обращается к своему собеседнику, называя его то «мой друг», то «мой поэт». С первых же слов перечер­кивает и тот, сам по себе достаточно подлый разговор, кото­рый был у них в коляске: «Давеча я с вами заговорил об этих деньгах и об этом колпаке-отце, шестидесятилетнем младенце... Я ведь это так говорил!» (Курсив Достоевского), Теперь он уже оставил великосветский ложно-дружеский тон. Слышал бы старик Ихменев, как князь, вдобавок ко всем оскорблениям, еще называет его колпаком!

Но самое невыносимое для Ивана Петровича — ведь и о Наташе князь теперь позволяет себе говорить без малейше­го уважения: «Хоть мой Алексей дурак, но я ему отчасти уже простил — за хороший вкус. Короче мне эти девицы нравятся...»

Иван Петрович гневно просит его переменить разговор, князь в ответ на это прямо спрашивает: «...очень вы ее ува­жаете?» и следом: «Ну, ну и любите?»

Что может ответить на это Иван Петрович? Князь уже понял, что его выслушают, — ради Наташи. Теперь он наме­рен высказать все, что хочет, — развлечься на славу. Иван Петрович «вскричал»: «Вы забываетесь!», но не ушел и не уйдет. Он должен понять, чем может князь угрожать На­таше, какими еще подлыми способами оскорбить и уни­зить ее.