Кэт Кроули - Лунное граффити

— Плохое у меня предчувствие, — говорю я, когда девчонки отправились в туалет. — Не хочу заходить.

— Слушай, ты всю жизнь доказывал маме, как глупо во все это верить, а теперь сам туда же? — дивится Лео. — Не станет Мария Контесса раска­лывать нас при девчонках.

— Не знаю почему, но не хочу туда заходить.

— А я хочу. Мне нужно узнать, за что Дэйзи на меня взъелась.

— Ты забыл, что у нее день рождения, — сооб­щаю я.

У Дилана даже зрачки расширяются.

— Я так и знал, что неспроста швырял в нее яй­цами. Не заходите без меня! Скажите девчонкам, что я в туалете или еще что.

Он стремглав бежит к казино и исчезает за дверь­ми. Мы остаемся, и я опять гну свое:

— Лео, я не шучу. Не пойду я туда. Предложу Люси перекусить вместе где-нибудь. В половине третьего встретимся здесь же. Полчаса — больше чем достаточно, чтоб развезти девчонок и доехать до школы.

— Ты на меня злишься, я знаю. И знаю поче­му, — отвечает Лео.

— Брось. Просто дергаюсь, что меня поймают, и все.

— Я не знал, что это фургон Чокнутого Дэй­ва. Джейк дал мне адрес — улица Монтегю, а ког­да до меня дошло, поворачивать было поздно. Но я сказал Джезз, что дальше со мной нельзя.

— Я помню.

— Я не полный придурок. Я знаю, что делаю.

— Она всерьез тебе нравится, верно?

— Видел бы ты, сколько она ест леденцов, — улыбается он. — Больше, чем я пирожков с мясом.

— Сильно!

— Сильно, — повторяет за мной Лео, а сам гля­дит, не выходит ли Джезз. — И зачем только я взял в долг! Будь хоть один шанс добыть деньги ина­че, не трогая школу...

— Придумаем что-нибудь. Договоримся с Малькольмом, найдем способ.

— Нет никакого способа, — отрезает он. — Я всю ночь думал, пока она кружилась вокруг меня. Ничего другого не выдумал. Но ты со мной не ходи. Это мои проблемы.

— Идешь ты, иду и я.

Вот уже целую вечность мы смотрим на эти две­ри, словно ждем, что все, что нам нужно, появит­ся оттуда. Неоновая вывеска, под которой мы сто­им, то и дело мигает, превращая нас в дрожащие тени. Немного погодя Лео говорит:

— Я хочу признаться, что Поэт — это я. Не чтобы закадрить. Просто чтоб она знала.

— Безвыходная ситуация, — напоминаю я. — Как только скажешь, закадрить уже не получится.

— Верно, — кивает он. — И все равно.

Я киваю в ответ.

— И как скажешь? Напрямик, без подготовки?

— Именно так.

Наконец они выходят из казино, и Лео говорит:

— Плохо дело.

— Угу. «Все так, как есть, и не иначе», — мелькает у ме­ня в голове, когда к нам направляются Раф, Дилан и девчонки. Много бы я отдал, чтоб было иначе.

В казино царит тот же радостный «дзынь», что во мне. Мы идем в дамскую комнату и забиваем­ся в кабинку признаний.

— Эд — тот, кто мне нужен. Эд, а не Тень! У него чудные волосы, он слушал меня, когда я го­ворила про маму с папой, и его не отпугнула моя тошнота.

— Это, безусловно, важные качества, — согла­шается Джезз, — но самое главное?

— Ток. Меня точно бьет током.

Джезз сияет.

— Я знала. Я предвидела.

— А обо мне ты ничего не предвидишь? — спрашивает Дэйзи. — О моих токах?

— Предвижу, — уверенно отвечает Джезз. — По-моему, ты встретишь того, чей электрический разряд сильнее, чем у Дилана.

— Точно?

— Железно. Ты только выпиши в столбик, чего хочешь, и расскажи об этом Вселенной — и все будет.

— А Вселенная — это кто? — вопрошает Дэй­зи. — Конечно, люди все время говорят о ней, но неужели ей делать больше нечего, как подслуши­вать трех девчонок в кабинке признаний?

— Главное в теории Вселенной — не перемуд­рить, — учит Джезз.

— Ну ладно.

Дэйзи вытаскивает помаду и пишет на стене.

— Итак, ты с Эдом, я с Лео, — заключает Джезз. — Все даже лучше, чем я думала.

— Я чувствую себя такой дурой, что искала Тень. Глупо, да?

— Ничего не поделаешь. Люди не знают, чего хотят, пока желаемое не окажется у них на виду.

— Мне нравится, когда Эд у меня на виду.

— Ему самому, похоже, нравится быть у тебя на виду.

— Готово. — Дэйзи окидывает взглядом свой список. — Вот парень моей мечты.

Я читаю.

— Необычный список. Никогда не встречала парня, который будет выпрямлять мне волосы плойкой, когда по телику идет футбол.

— А хорошо было бы, — говорит Джезз. — До волос на затылке так трудно дотянуться.

— Это точно. И страшно удобно, когда парень делает вкусные сандвичи с запеченным сыром и помидорами, — продолжаю я зачитывать вслух. — И когда по субботам он беспрекословно помога­ет в овощной лавке твоих родителей — несмотря на то что побаивается твоей мамы.

Джезз перехватывает инициативу:

— А парень, который не отступает даже тогда, когда ты назвала его придурком в розовом фурго­не на автостраде, — ну просто находка.

— Ничуть не меньшая, чем парень, который це­луется, как тебе нравится, потому что ты сама его научила. Да, это, безусловно, важные качества, — суммирую я.

— Безусловно, — подтверждает Дэйзи.

— Дэйзи! — зовет Дилан и колотит в дверь дамской комнаты кулаком. — Я знаю, что ты там! Выходи, у меня для тебя подарок.

Джезз приоткрывает кабинку признаний.

— Ты только не волнуйся, но, по-моему, вопло­щение грез, перечисленных в туалетной кабинке, стучится в дверь.

— Что-то Вселенная сегодня не торопится, — вздыхает Дэйзи.

Мы выходим, и Дилан протягивает ей букет цветов.

— С днем рождения!

Дэйзи улыбается. Про наводку Эда ей знать не обязательно.

— У меня хорошее предчувствие, — говорит Джезз.

— И у меня. — С днем рождения, Дэйзи, — говорит какой- то парень рядом с Диланом.

— Спасибо, Раф. — Дэйзи знакомит нас: — Люси, Джезз, это Раф, а это Пит и Тим. Ребята, это Люси и Джезз.

Мы выходим из казино и направляемся к Эду и Лео. Дэйзи спрашивает Дилана, как он вспомнил про день рождения.

— Твой вопль: «Держись от меня подальше в мой день рождения» — не шел у меня из головы. Все гадал, к чему бы это.

— А вы, значит, одноклассницы Дэйзи? — спрашивает Раф.

— Ага. Отмечаем окончание двенадцатого клас­са. С нами Эд и Лео, они на улице, — рассказы­ваю я.

— Мы с Питом и Тимом делаем то же самое, — говорит он.

— А вы из какой школы? — спрашивает Джезз, и мне ясен ее замысел: выудить из мальчишек по­больше про Лео. Джезз читает мои мысли и улы­бается.

— Из Делаверской, — отвечает Раф.

— А Дилана откуда знаете? — продолжает Джезз.

— Он с Лео и Эдом играют в нашей футболь­ной команде.

Лео и Эд пристально смотрят на нас из очере­ди. Они стоят под мигающей рекламой, то на пол­ном свету, то едва различимые в темноте. Из-за это­го все и происходит. Из-за того, что Эд то на све­ту, то в тени. Из-за того, как тревожно и грустно он на меня смотрит, сникнув, уйдя головой в пле­чи — как расстроенное море. Из-за того, что он весь в отблесках синего. И вид у него загнанный, потерянный, раздавленный. Он машет мне, и в мер­цающем свете его ладонь трепещет, как птаха.