Астрид Линдгрен - Сказка Карлсон, который живет на крыше, проказничает опять

этого прекрасного корабля и уплыть куда-нибудь далеко-далеко!

Он старался смотреть только на эту фотографию, но взгляд его то и дело

соскальзывал на крупные буквы заголовка:

«Что это: летающиий бочонок или нечто другое?»

Малыш очень разволновался. Необходимо как можно скорее поговорить с

Карлсоном, но сделать это надо осторожно, чтобы не испугать его, а то он вдруг

улетит и никогда больше не вернеётся!

Малыш вздохнул. И нехотя сунул в рот ложку каши. Но кашу не проглотил, а держал

ееё на языке, словно желал получше распробовать. Малыш был маленьким худеньким

мальчиком с плохим аппетитом — таких ведь немало. Он мог часами сидеть перед

тарелкоий с едоий и вяло ковырять ложкоий или вилкоий, но так и не доесть до конца.

«Что-то каша невкусная, — подумал Малыш. — Может, будет вкуснее, если добавить

сахарку…» Он потянулся за сахарницеий, но в эту минуту услышал гул мотора у окна, и

тут же в кухню влетел Карлсон.

— Привет, Малыш! — крикнул он. — Ты знаешь, кто лучшиий в мире друг? А ещеё

угадаий, почему этот друг появился здесь именно сеийчас!

Малыш поспешно проглотил кашу, которую так долго держал во рту.

— Лучшиий в мире друг — это ты, Карлсон! Но я не знаю, почему ты прилетел именно

сеийчас.

— Чур, гадать до треёх раз! — сказал Карлсон. — Может, потому что я соскучился по

тебе, глупыий мальчишка? Может, я попал сюда по ошибке, а собирался вовсе слетать

в Королевскиий парк? А может, я почуял, что здесь пахнет кашеий? Раз, два три, говори, не задерживаийся!.

Малыш засиял.

— Наверное, потому что ты по мне соскучился, — сказал он смущеённо.

— А вот и нет! И в Королевскиий парк я тоже лететь не собирался. Так что гадать тебе

больше нечего.

«Королевскиий парк! — с ужасом подумал Малыш. — Туда Карлсону никак нельзя

лететь. Да и вообще ему нельзя туда, где полным-полно народа, где его увидят.

Придеётся ему это сеийчас объяснить».

— Слушаий, Карлсон… — начал Малыш и тут же умолк, потому что вдруг заметил, что

Карлсон чем-то явно недоволен.

Он угрюмо глядел на Малыша и чмокал губами.

— Приходишь голодныий как пеёс, — ворчал Карлсон, — а этот сидит себе как ни в чеём

не бывало перед полноий тарелкоий каши, вокруг шеи у него повязана салфетка, и он

бубнит себе под нос, что надо съесть ложку за маму, ложку за папу, ложку за теётю

Августу…

— За какую теётю Августу? — спросил Малыш, сгорая от любопытства.

— Понятия не имею, — ответил Карлсон. — Так зачем же есть кашу за ееё здоровье?

— рассмеялся Малыш.

Но Карлсону было не до смеха.

— Ах, вот как! Значит, твоий друг должен умереть с голоду только потому, что ты не

знаешь каких-то там старых теёток, которые живут где-то у чеёрта на рогах!

Малыш вскочил, вынул из буфета тарелку и сказал Карлсону, чтобы он сам положил

себе сколько хочет. Всеё ещеё мрачныий как туча, Карлсон взял кастрюлю и принялся

накладывать кашу в тарелку. Он накладывал и накладывал, а когда выскреб всеё до

дна, стал водить указательным пальцем по стенке кастрюли, отколупывая и то, что

прилипло.

— У тебя не мама, а золото, — сказал Карлсон, — жаль только, что она такая жадная.

Никогда не видел, чтобы варили так мало каши.

Только после того как вся каша до последнеий крупинки оказалась у Карлсона в

тарелке, он приступил к еде, да так, что за ушами трещало. На несколько минут все

звуки в кухне заглушило громкое чавканье, которое всегда раздаеётся, когда кто-

нибудь очень жадно уплетает кашу.

— К сожалению, за здоровье теёти Августы уже съесть нечего, — заявил Карлсон и

вытер ладонью рот. — Но что я вижу! Здесь есть булочки! Спокоийствие, только

спокоийствие. Милая теётя Августа, всеё в порядке, живи спокоийно-преспокоийно в своеём

далеёком городке Тумбе или где хочешь. Я съем за твоеё здоровье вместо каши две

булочки. А может, даже три… или четыре… или пять!

Пока Карлсон заглатывал одну за другоий булочки, Малыш тихо сидел и обдумывал,

как ему поумнее предостеречь своего друга. «Может, правильнее всего просто дать

Карлсону газету? Пусть сам всеё прочтеёт», — решил он и после некоторого колебания

придвинул газету к Карлсону.

— Погляди-ка на первую страницу, — сказал Малыш мрачно.

Карлсон поглядел. И надо сказать, с большим интересом, а потом ткнул пухлым

пальчиком в фотографию белого парохода.

— Ба-бах! Пароход перевернулся! — воскликну он. — Катастрофа за катастрофоий!

— Да ты же держишь газету вверх ногами, — мягко сказал Малыш.

Он давно подозревал, что Карлсон не умеет читать. Но Малыш был добрым

мальчиком, он никого не хотел обижать, и, уж конечно, не хотел обижать Карлсона,

поэтому он не стал кричать: «Ха-ха-ха, ты не умеешь читать!» — а молча перевернул

газету так, что Карлсон тут же увидел, что никакого несчастья не произошло.

— Но здесь написано про другое несчастье, — сказал Малыш. — Послушаий только!

И он прочеёл вслух про летающиий бочонок и про спутника-шпиона, которого

необходимо было поиймать, и про вознаграждение, назначенное газетоий, — всю

заметку от начала до конца…

— «Доставьте его в редакцию, и вы получите указанную сумму», — закончил он

чтение и вздохнул.

Но Карлсон не вздыхал, совсем наоборот, он был в восторге.

— Гоп-гоп! — выкрикивал он и прыгал на месте от радости. — Гоп-гоп, можно

считать, что спутник-шпион уже поийман! Звони в редакцию и скажи, что я приду к

ним после обеда.

— Что ты задумал? — с испугом спросил Малыш.

— Знаешь, кто лучшиий в мире охотник за спутниками-шпионами? — И Карлсон с

гордым видом ткнул себя пальцем в грудь. — Вот он, грозныий Карлсон! Никто не

спасеётся, когда я лечу со своим большим сачком. Раз спутник-шпион кружится где-то

здесь, в раийоне Вазастана, я до вечера наверняка поиймаю его сачком… Кстати, у тебя

есть чемодан, чтобы нам унести десять тысяч?

Малыш вновь вздохнул. Всеё оказалось куда сложнее, чем он думал. Карлсон ничего

не подозревал.

— Милыий Карлсон, неужели ты не догадался, что «летающиий бочонок» — это ты, что

это они за тобоий охотятся? Теперь понял?

Карлсон очередноий раз подпрыгнул от радости, и вдруг до него дошеёл смысл этих

слов. В горле у него что-то заклокотало, словно он поперхнулся, и он окинул Малыша

яростным взглядом.

— «Летающиий бочонок»! — завопил он. — Ты меня обзываешь летающим бочонком!

Ты, моий лучшиий друг!

Он вскинул руки, чтобы казаться как можно длиннее, и одновременно втянул живот.

— Ты, я вижу, забыл, — начал он свысока, — что я красивыий, умныий и в меру

упитанныий мужчина в самом расцвете сил. Так или не так?

— Конечно, Карлсон, т-так… — залепетал Малыш, заикаясь от волнения. — Но я не