Джессика Браун - Поговорим о дыхании. Дар, который мы не ценим

Язык, губы и челюсти формируют около шестнадцати тысяч слов в день. Помимо своего основного послания они передают и нечто подспудное. Тот, кто слушает внимательно, знает, в каком состоянии находится говорящий: радость повышает звук, страх делает голос тонким и дрожащим. Причиной тому судороги мышц в гортани, которые не оставляют голосовым складкам места для размаха. Шея и торс напряжены, дыхание прерывистое. Инфекции дыхательных путей вроде гриппа и аллергии, а также выкуренная пачка сигарет приводят к хрипам. Жидкость скапливается в тканях, голосовые складки отекают и двигаются затрудненно. Откашливание мокроты только усугубляет положение: голосовые складки при этом в полную силу и со скоростью до 120 км/ч бьются друг о друга. Небольшие повреждения раздражают слизистую, и она производит еще больше секрета. Если его сразу не проглотить, он оседает там, откуда появился, и провоцирует новые приступы кашля. Что действительно помогает, так это в течение минуты — как делал Мэтью Макконахи в фильме «Волк с Уолл-стрит» — стучать по груди с одновременным гудением. Или сильно (но не чрезмерно) кашлянуть и тут же проглотить. Леденцы помогают только в случае, если не содержат эвкалипта или ментола. Кажущаяся свежесть сушит слизистую оболочку, и та вырабатывает больше секрета. Даже неврологические расстройства могут считываться по голосу. Ученый Йорг Лангнер совместно с Берлинской университетской клиникой Шарите разработали алгоритм, который на основе коротких стандартизированных фраз, произнесенных пациентом, дает возможность поставить точный диагноз: депрессия, болезнь Паркинсона или синдром дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ). Уныние уносит ветер из парусов голосовых складок, они безвольно свисают. Горе смягчает и утишает то, что в ярости вырывается стремительно и громогласно.

Сам по себе звук, образующийся при вибрации голосовых складок, еще не выразителен. Это как в случае с трубой: отдельно взятый мундштук производит не больше чем «пфф», и лишь сложные изгибы трубок и раструб делают ее виртуозным инструментом. В черепе извилины и полости носоглотки отражают звуковые волны и придают голосу индивидуальный тембр. Если они блокируются, например при насморке, голос становится гнусавым.

«Левая голосовая складка примыкает не так плотно, как правая, — заключает Маркус Хесс после обследования. — Надо бы ее укрепить». Его рекомендация: упражнения по системе Шлаффхорст — Андерсен. Разработанный в 1900 году двумя немецкими музыкантшами Кларой Шлаффхорст и Хедвигой Андерсен метод — наряду с приемами Эмиля Фрешеля, Хелен Фернау-Хорн, Хорста Гундермана или Хорста Кобленцера и Франца Мухара — признан во всем мире. Шлаффхорст, певица с выцветшим голосом, и Андерсен, пианистка с одышкой, обратились в 1895 году за врачебной помощью. «Дамы, да вы неправильно дышите!» — огорошил врач подруг. И посоветовал книгу: Лео Кофлер, «Искусство дыхания». У молодого австрийского певца в 1864 году проявились все симптомы туберкулеза, что не удержало его от эмиграции в Америку. Там Кофлер с помощью самостоятельно разработанного дыхательного комплекса восстановился настолько, что смог служить певцом и хормейстером в часовне Святого Павла в Нью-Йорке. Поскольку книга была доступна только на английском, Шлафхорст и Андерсен забронировали каюту, чтобы встретиться с Кофлером лично. Они хотели досконально изучить его дыхательную гимнастику. Вернувшись, дамы перевели книгу на немецкий, а в 1910 году основали собственную школу дыхания.

Работа над дыханием укрепила не только голоса обеих преподавательниц. «Мы пережили… переворот во всех областях; сначала в отношении здоровья и физического состояния… Развились способность сосредотачиваться, объем памяти, жизнестойкость, уверенность в себе и даже продуктивность», — написано в их сборнике «Дыхание и голос», опубликованном в 1928 году. Некоторые из упражнений сегодня можно видеть на YouTube. Их цель — связать воедино дыхание, голос и движения. Чистое произношение оставляет место дыханию. Тот, кто ровно дышит, снимает напряжение. Раскрепощенное тело делает голос звучным. При необходимости можно добавить и медицинское вмешательство. «Если упражнения не дадут улучшения, можем сделать инъекции гиалуроновой кислоты в голосовые складки», — предлагает Маркус Хесс. Это своего рода хирургия красоты для голоса. Согласно исследованиям, биологический возраст человека можно определить не только по лицу, но и по голосу. Однако, поскольку организм со временем расщепляет введенное вещество, для полного эффекта потребуется не менее трех уколов. Попробую-ка я сначала с упражнениями!

«Можно теперь прощупать ваше горло? — спрашивает Хесс. Я киваю. Он осторожно поворачивает мою шею, ощупывает подъязычную кость. — Кость и щитовидный хрящ довольно плотно примыкают друг к другу. Раньше ваш голос был ниже?» Вроде бы да. Не скриплю ли я зубами, интересуется Хесс. Оказывается, челюстная мышца, если долго находится под давлением, может переносить его на другую мускулатуру. «Не возникало ли ситуации, когда вам приходилось резко повысить голос?» Я рассказываю о совещании, которое мы недавно вспоминали с коллегой: за столом преимущественно мужчины, сплошные перебранки и гонор альфа-самцов, мои жалкие попытки взять слово. Никто меня не слышит. Мой рот словно беззвучно открывается и закрывается, как у выброшенной на сушу рыбы. Я всё громче стараюсь привлечь внимание, силой звука отвоевать свое право голоса, в том числе и решающего. Но горло перехватывает — похоже, мой голос решил дезертировать. Можно ли его вернуть? «Вы постоянно контролируете себя и сдерживаетесь. Это подавляет голос», — объясняет Хесс. Его коллега из США, остеопат Якоб Либерман, который тесно сотрудничает с клиникой, говорит, что при стрессе гортань отодвигается назад или скользит вверх. Хесс накладывает мне ладони за шею сзади: «Давайте поработаем с мышцами остеопатическими захватами. Будет немножко больно. — Он тянет и давит на хрящи, кивая, чтобы я за ним повторяла: — Э-у-о-и». — «Э-у-о…» — эхом откликаюсь я в регистре последнего времени. Потом голос сползает вниз — мини-ломка голоса. Еще несколько разминаний — и вот он, мой голос! «Э-э-э…» — тяну я. Совершенно чисто. «Слышите, да?» — спрашивает фониатр. Кажется, он сам немного удивлен. «Э-э-э…» — повторяю я, не чувствуя никакого давления, в голосе только простор. «Звучит совсем по-другому, — доволен Хесс. — Никакого зажима». «Он прав», — согласна я и рвусь хоть на пять минут в переговорную, чтобы этим свободным голосом ясно и четко высказать всё, что думаю.

У китайцев есть поговорка: неподвижный колокольчик никогда не звенит. По дороге домой я размышляю об освобождении. Пока никто не видит, бью себя по груди на манер гориллы, смеюсь, вращаю корпусом, воркую как голубь. Но на собрании у меня останется только дыхание, чтобы стряхнуть оцепенение, сжимающее горло. Вернувшись в город, я сгораю от нетерпения проверить, здесь ли еще мой чудный голос. Я мурлыкаю, несясь по улице. Вроде в порядке. Не дождавшись, пока окажусь в квартире, запеваю прямо на лестничной клетке первое, что приходит в голову: «I believe I can fly» [39] «I believe I can fly» ( англ .) — «Я верю, что могу летать». . Где, черт возьми, я подхватила эту песенку? За закрытой дверью смеются соседи. Если надо мной — ну и пусть! Невозмутимо заливаясь, я влетаю в лифт. Может, и не благозвучный китайский колокольчик — зато громкий.