Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

Эта статья появилась в утреннем «Журнале», через несколько дней после первоначальной публикации в «Нью-Йорк Ворлд». Другие местные газеты тотчас же ухватились за эту историю, и легко представить, до чего дошло народное возбуждение и возмущение. Против трех санитаров, ответственных за павильон во время смерти

Хиллиарда, было тотчас же выдвинуто обвинение в убийстве, и главный санитар, Джесси Р. Дэйвис, был тут же предан суду в Суде общих сессий, перед судьей Ковингом и «специальными присяжными». Судебный процесс продолжался три недели, и, обсудив вердикт в течения пяти часов, присяжные признали обвиняемого невиновным.

Сильный интерес к этому делу, не только у публики, но и у медицинских профессионалов, усугублялся тем, что впервые в криминальных судах этой страны два обитателя сумасшедшего дома, сами считающие себя сумасшедшими, были вызваны прокурором, принесли присягу и были приняты судом в качестве свидетелей против обвиняемого. Один из этих свидетелей страдал формой сумасшествия, известной как «паранойя», а другой от общего паралича. За исключением двух сумасшедших свидетелей и медицинских пока заний о результатах вскрытия, прямых доказательств вины обви няемого не было, кроме заявления журналиста Миннока. Он был здравомыслящим свидетелем, вызванным обвинением, который был очевидцем произошедшего, и все вопросы дела сводились к тому, кто говорил правду: газетный корреспондент или обвиняемый, так как показания и того, и другого были поддержаны и опровергнуты многочисленными свидетелями.

Если бы присяжные поверили показаниям Миннока, возражения обвиняемого никак бы не подействовали на них, а предубеждения, возмущение и возбуждение публики были настолько сильны, что присяжные были очень даже предрасположены к тому, чтобы поверить рассказу, опубликованному в газете. Поэтому перекрестный допрос Миннока был крайне важен. Было необходимо разрушить эффект его показаний, и адвокат, ведущий его перекрестный допрос, очень тщательно готовился к этому заданию. Здесь приведены отрывки перекрестного допроса в качестве примеров многих советов, данных в предыдущих главах.

Окружного прокурора, ведущего процесс, звали Франкли Пирс, сквайр. В своем вступительном слове присяжным он заявил, что «не думает, что когда-либо в истории штата, а то и всей страны, присяжным приходилось решать настолько важное дело, как это». Он продолжал: «В этом деле нет выдумки». Факты здесь превосходят что-либо, написанное в беллетристике. Свидетели опишут, как ужасно относились к этому сумасшедшему человеку. Ни один писатель не смог бы такого написать. Это показалось бы читателю слишком невероятным и чудовищным, и рукопись бы отвергли, попади она в руки издателя».

Когда корреспондент Миннок вышел на свидетельскую трибуну, зал суда был полон, но волнение настолько охватило людей, что каждому из них было слышно каждое его слово. Он дал прямые показания четко и спокойно, казалось бы, не преследуя никакой цели, кроме как точного описания деталей преступления, очевидцем которого он был. Любому человеку, незнакомому с его карьерой, он показался бы необычайно умным и, судя по всему, честным и храбрым человеком, с хорошей памятью и с отсутствием чувства удовлетворения от той важной роли, которую он играл в глазах публики вследствие того, что обнаружил злодеяния, происходящие в наших государственных больницах.

Его прямые показания, по сути, были пересказом его газетной статьи, о которой уже упоминалось, но с большими деталями. Допросив его в течение часа, окружной прокурор сел, с самоуверенным видом: «Свидетель ваш, если хотите его допросить».

Никто, не испытавший этого на себе, не поймет того нервного возбуждения, которое приходит перед перекрестным допросом главного свидетеля по делу, от которого зависит жизнь и свобода человека. Если бы Миннок выдержал перекрестный допрос, то санитар Дэйвис, судя по всему достойный и воспитанный молодой человек, недавно окончивший Училище Миллс для медсестер и санитаров и собирающийся жениться на достойной уважения молодой женщине, провел бы. по крайней мере, следующие двадцать лет своей жизни на каторге.

Первые пятнадцать минут перекрестного допроса ушли на то, чтобы показать, что свидетель был хорошо образованным человеком, двадцати пяти лет, окончившим Колледж Св. Джона в Фордхеме, Нью-Йорк, а также Академию Святого Сердца Франсиса Завьера, Институт де Ласалль, и много путешествующим по Европе и Америке. Далее перекрестный допрос продолжался так:

Адвокат (дружелюбно): Мистер Миннок, насколько мне известно, вы написали историю своей жизни и опубликовали ее в «Брид-жпорт Сандэй Геральд» не далее как в прошлом декабре? У меня в руках оригинал той статьи.

Свидетель: Это не была история моей жизни.

Адвокат: Статья подписана вами и заявляет, что это история вашей жизни.

Свидетель: Это вымышленная история о гипнозе. Частично придуманная, но основанная на фактах.

Адвокат: То есть вы хотите сказать, что смешали выдумку с фактами в истории своей жизни?

Свидетель: Да, сэр.

Адвокат: Другими словами, вы приукрасили факты выдумкой, чтобы сделать их более интересными?

Свидетель: Именно так.

Адвокат: Когда вы писали в этой статье, что в возрасте двенадцати лет вы убежали из дома с цирком, это была приукрашенная история?

Свидетель: Да, сэр.

Адвокат: Это не было правдой?

Свидетель: Нет, сэр.

Адвокат: Когда вы говорили, что вы были с этим цирком около года и вместе с ним ездили в Бельгию, в этом была доля правды, потому что вы же действительно были в Бельгии, но не с цирком в качестве клоуна, это так?

Свидетель : Да, сэр.

Адвокат: То есть здесь намешано немного правды вместе со всем остальным?

Свидетель: Да, сэр.

Адвокат: Вы написали, что в Бельгии, в генеральном госпитале, вас представили Чаркоту, известному парижскому гипнотизеру. Было ли это правдой?

Свидетель: Нет, сэр.

Адвокат: Вы знали, что Чаркот является одним из создателей гипнотизма во Франции, не так ли?

Свидетель: Я знал, что он был одним из первых гипнотизеров. Адвокат: Почему вы написали в газетной истории вашей жизни, что вас представили Чаркоту в генеральном госпитале в Париже, если это не было правдой?

Свидетель: Когда я там был, я познакомился с неким Чаркотом.

Адвокат: А, понятно.

Свидетель: Но это не был тот самый Чаркот.

Адвокат: С каким же Чаркотом вы познакомились?

Свидетель: Это была женщина. Она жила под именем Чаркот и утверждала, что она – мадам Чаркот.

Адвокат: То есть, когда Вы написали в этой статье, что Вы познакомились с Чаркотом, Вы хотели, чтобы люди подумали, что вы имели в виду знаменитого профессора Чаркота, и это было частично так, потому что вы действительно познакомились с женщиной по фамилии Чаркот?