Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

Мистер Портер: Уходя от этого, ваш друг Томас Норт…

Гито (перебивая): Он мне не друг.

Мистер Портер (продолжая): На странице 422 доказательств Томас Норт говорит, что в 1859 году вы ударили своего отца в спину. Это правда?

Гито: Я ничего об этом не знаю, сэр.

Мистер Портер: Он клянется, что вы схватили своего отца, после того как он поднялся, и что вы подрались. Это правда?

Гито: Я совершенно не помню, чтобы со мной такое когда-либо случалось. Я не помню этого.

Мистер Портер: Ваша сестра клянется, что в 1876 году, когда вам было тридцать пять лет, пока вы жили с ней и ее семьей, вы подняли на нее топор, грозясь убить. Это правда?

Гито: Я ничего об этом не знаю, сэр.

Мистер Портер: Вы слышали ее показания, не так ли?

Гито: Я слышал.

Мистер Портер: Вы слышали, как ваш адвокат в своем вступительном слове упомянул об этих свидетельствах, и вы закричали, что это все неправда?

Гито: Это то, что я сказал, но не надо так люто на меня смотреть. Мне совсем не нравится ваш свирепый взгляд. Успокойтесь. Я вас не боюсь, поймите это. Давайте помедленнее. Делайте ваши заявления тихо и добродушно.

Мистер Портер: Ну, тогда все сводится к этому: вы думали, что Богу нужна ваша помощь в убийстве президента Гарфилда?

Гито: Я отказываюсь далее обсуждать с вами эту тему.

Мистер Портер: Вы думали, что Всевышний, в чьих руках жизнь и смерть, хотел послать президента в рай за то, что тот разрушил единство республиканской партии и за его неблагодарность генералу Гранту и сенатору Конклингу?

Гито: Я думаю, что его личность, как христианина, не имела никакого отношения к его политической деятельности. Пожалуйста, запишите это. Я считаю, что его политическая деятельность была очень неудачной, но он был хорошим христианином. Я считал его хорошим христианином. Но он был президентом Соединенных Штатов, и он мог бы нанести великий ущерб этой республике, и поэтому Бог хотел, чтобы его убрали, и попросил меня это сделать.

Мистер Портер: Вы общаетесь с Богом относительно вашего ежедневного поведения?

Гито: Только по необычайным поступкам. Я надеюсь, что Он в какой-то мере присматривает за моими личными делами.

Мистер Портер: Он был с вами, когда вы были адвокатом?

Гито: Не особенно, сэр.

Мистер Портер: Когда вы были неудачливым адвокатом?

Гито: Не особенно, сэр.

Мистер Портер: Он был с вами, когда вы торговали брошюрами на улице?

Гито: Думаю, что был, и Он очень обо мне заботился.

Мистер Портер: Он оставил ваши счета за квартиру неоплаченными?

Гито: Некоторые из них оплачены. Если Бог хотел, чтобы я проповедовал, чем я и занимался, продавая брошюры на улице, я должен был делать свою работу и дать Ему следить за результатами. Именно так работали Спаситель и Павел. Они ничего не заработали своей работой, и у меня была такая же работа.

Мистер Портер: По-моему, вы были так любезны, что сказали, что Спаситель и Павел были бродягами на земле?

Гито: Я думаю, что это записанный в протоколе факт. У них не было ни денег, ни друзей.

Мистер Портер: Вам это не кажется непочтительным?

Гито: В этом случае нет. Я думаю, что это абсолютно правильно, потому что Спаситель Сам говорил, что Ему негде преклонить голову. Разве это не есть бродяга?

Мистер Портер: Как вы думаете, не было ли неуважительным, когда вы сказали, что работаете на фирму «Иисус Христос и компания»?

Гито: Едва ли возможно, что я использовал это выражение в одном из своих писем, много лет назад.

Мистер Портер: Вы разве не слышали, как это письмо зачитали в суде?

Гито: Если я его написал, то да.

Мистер Портер: В вашем письме американскому народу, написанном 16 июня, более чем за две недели до убийства, говорили ли вы: «Это сделает моего друга Артура президентом»?

Гито: В то время я считал генерала Артура моим другом, да и сей-час считаю. Он был из Сталвартов, у меня были с ним более тесные отношения, чем с Гарфилдом.

Мистер Портер: Генерал Артур, ныне президент, делал ли что-нибудь когда-либо для вас?

Гито: Не особенно, но я был с ним каждый день и ночь во время агитации в Нью-Йорке, кроме воскресений. Мы были христианами и по воскресеньям не работали.

Мистер Портер: Вы никогда с ним не обсуждали убийство?

Гито: Нет, сэр.

Мистер Портер: Писали ли вы в этом письме от 16 июня: «Я принес в жертву только одного»?

Гито: Я сказал «одну жизнь». Там надо добавить слово «жизнь».

Мистер Портер: Это подразумевается, но не сказано прямо?

Гито: Я против того, чтобы вы выбирали предложения из моего письма – то оттуда, то отсюда. Вам следует прочитать все письмо. Я там еще писал о генерале Артуре и генерале Гранте. Вы ничего из этого не зачитали. Вы искажаете мои слова. Я отказываюсь разговаривать с таким человеком.

Мистер Портер: Вы думаете, что принесли в жертву одну жизнь?

Гито: Я это помню. Это путь (драматично), это не убийство. Это политическая необходимость. Я сделаю моего друга Артура президентом и спасу республику. Грант во время войны принес в жертву тысячи жизней для того, чтобы спасти республику. Я принес в жертву только одну. (Хладнокровно). Посмотрите на это с этой стороны, и тогда вам станет все понятно.

Мистер Портер: Когда вы принесли в жертву эту одну жизнь, вы сделали это тем крупнокалиберным пистолетом, купленным вами?

Гито: Да, сэр. Это должно было быть моим вдохновением. Вот какие слова надо записывать, в смысле Бога и меня, и тогда у вас будет полноценное и точное заявление. Я не делал эту работу для себя, и вам не удастся убедить этот суд и американский народ, что это не так. Бог вдохновил этот поступок. Он заботился обо всем до сих пор и будет и дальше заботиться.

Мистер Портер: Генерала Гарфилда убил американский народ? Гито: Я отказываюсь обсуждать эту тему с вами, сэр. Вы очень посредственный человек и очень нечестный человек и пытаетесь заставить мои письма сказать то, чего в них нет. Это мое мнение о вас, судья Портер. Я кое-что знаю о том, каким вы были в Нью-Йорке. Я видел, как вы трясли своими костлявыми пальцами перед присяжными и судом, и я отвергаю всю вашу теорию по этому делу. Мистер Портер: Вам не приходило в голову, что существует заповедь «Не убий»?

Гито: Приходило. Но Божий авторитет превзошел письменный закон.

Мистер Портер: Разве есть Божий авторитет выше того, кто говорил в заповедях?

Гито: Для меня есть, сэр.

Мистер Портер: Он говорил с вами?

Гито: Специальные Божьи полномочия для выполнения этого поступка, сэр.