Максим Бодягин - Машина снов

— Как вы поплывёте на этом кошмаре? — улыбнулся Кончак- мерген, глядя, как длинная вереница яванцев, разодетых как попугаи, чинно взбирается по сходням. Улыбка разбила его лицо сотней лучиков. Он сильно сдал, постарел и даже слегка ссутулился.

— Ну уж нет, спасибо, — улыбнулся в ответ Марко. — Эта расписная кадушка слишком нарядна для меня, пойду вслед на Хубилаевой джонке. Яванцы сначала обиделись, что я пренебрёг приглашением, но я сказал, что должен охранять принцессу, а она не может вступить на палубу их корабля, пока не выйдет замуж за их принца.

— Вы здорово придумали с принцессой. Хорошая заложница. Говорят, капризная только.

— Это не я придумал. Это прощальный подарок Великого хана. Тьфу. Теперь уже можно просто сказать — Хубилая. Его последний приказ. Невесту яванского принца должен сопровождать носитель золотой львиноголовой пайцзы, тайный посланец и так далее и тому подобное.

— Да… — задумчиво и с некоторой досадой пожевал седой ус Кончак-мерген, — вчера Темур принял храмовое имя Олджейту-хан. Процедура воцарения завершена. Теперь слова «Великий хан» означают «мелочный злобный пидор».

— Ну, надеюсь, у мелочного злобного пидора всё равно сейчас будет слишком много забот, чтобы думать о такой мелочи, как месть мне недостойному.

— Надеюсь. Говорят, у него память как у слона, а слоны никогда не прощают даже малейшей обиды.

Они замолчали, глядя через плечо друг друга, каждый в свою сторону бескрайнего океана. Дудки и фанфары яванского королевского оркестра выли надсадно и сипло, вызывая что-то похожее на зубную боль.

— Я хотел тебя спросить, сотник, — потупившись, сказал Марко.

— Давно хотел… Скажи, ведь наша машина… Мы сделали её для добра. Мы делали её добрыми руками, с добрыми сердцами, у нас ни одной плохой мысли не было. Шераб Тсеринг остался в моей памяти как самое доброе существо, которое я встречал за всю свою жизнь. Мы нанесли на неё священные знаки, преисполненные достоинства и сочувствия к страданиям живых существ. Но почему же тогда всё вышло так… так скверно?

— Я так вам скажу, молодой мастер. Мы с Тоганом как-то штурмовали один монастырь, где -то в Корё. До нас дошли слухи, что монахи укрывают брата мятежного Чунчхона и ещё несколько человек. Мы надеялись сделать всё очень быстро, но монахи дрались как дьяволы. Осада затянулась на неделю. Тоган рассвирепел и пообещал сжечь всё дотла, если не откроют ворота добровольно. Но они держались, пока хватало запаса пресной воды. Когда храм пал… В общем, у настоятеля были чётки из молочного нефрита, очень ценные. Ни одна бусина не имела ни малейшего изъяна, хотя была почти с голубиное яйцо. Никто никогда не касался этих чёток, кроме монаха, что их сделал, и самого настоятеля, который перебирал их в руках последние полвека. Сам он, говорят, был совершенным монахом. Никогда не нарушил обетов, даже рот его был завешен малой тряпицей, чтобы случайно не вдохнуть живое существо, тем самым причинив ему вред. Так вот… Тоган схватил эти чётки и, крутя над головой, поскакал по улочкам монастыря. И разбивал ими головы монахов как гнилой арбуз. Вот так. Один использовал их на благо живых существ, другой — для убийства святых людей. Виноваты ли в этом сами чётки? Виноваты ли они в преступлении Тогана?

— Я понял.

— Мы — люди, Марко. Всего лишь люди.

Трубный глас боевой раковины прокатился над синей гладью воды словно большой камень. Прочие звуки на какой-то момент стихли, будто бы прижали уши перед более крупным самцом. И снова фанфары взвыли с удвоенной силой.

— Сигнал к отплытию, — сказал Марко, даже не пытаясь вытереть

слёзы.

— Мы обязательно увидимся в следующей жизни. Клянусь вам, — сказал ссутулившийся Кончак-мерген.

Марко легко взбежал на корабль, матросы сбросили сходни, береговая стража тяжело оттолкнула джонку от пирса длинными шестами, и судно споро побежало по узкому синему проходу между портовых башен, словно боевой пёс, рыскающий перед слоном. Яванское чудище медленно тащилось следом, шелестя золотыми чешуйками. Юная принцесса смотрела на него из-за занавески с некоторой тревогой и возбуждением.

Через несколько лет Марко вернулся на родину. Потеряв почти всю команду, похоронив в море отца, два раза переболев дизентерией, подцепив жуткую лихорадку, почти позабыв родной язык и обычаи. Его богатство потонуло вместе с кораблём, когда его взяли в плен генуэзцы. Диктуя в генуэзской тюрьме свою «Книгу о разнообразии мира», он ни разу не обмолвился своему сокамернику Рустиччано о том, что делал в далёкой стране Катай. Но до конца жизни его всё равно считали безумцем.

Женившись не по любви на девушке из богатого купеческого рода, он оставил много сыновей и внуков, но его род растворило время. Его дом и построенная им часовня разрушились. Остались в памяти лишь его рассказы. Но это уже совсем другая история.КОНЕЦ

Литературно-художественное издание

Макс Бодягин

МАШИНА СНОВ роман

© Бодягин М. А., 2012.

© Оформление Бодягин М. А., Чудиновских Д. В., Шурупов С. М., 2012

1 Нухур (монг.) — дружинник, воин.

2 Нгагпа (тиб.) — колдун, знахарь.

3 Налджорпа (тиб.) — йогин, практикующий без принятия монашеских обетов.

4 Si vis pacem, para bellum (лат.) — хочешь мира, готовься к войне.

5 Садхъябхаса (санскр.) — дословно — «язык сумерек».

6 Сиддхи (санскр.) — сверхъестественные способности.

7 Цунь — мера длины, около 3 см.

8 Мерген (монг.) — лучник, меткий стрелок. Иногда слово добавлялось к имени как приставка, подчёркивающая особый талант человека к стрельбе.

9 Ни хао (кит.) — добрый день.