Макс Бодягин - Сонница. Том второй

Дизайнер обложки Савва Мысов

© Макс Бодягин, 2018

© Савва Мысов, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-6960-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

День восьмой.

Среда, 24 марта.

15:01

Ручки. Маленькие детские ручки. Они, по виду, принадлежали деткам лет пяти-шести. Их было много… Нет, не так. Начну сначала. Мы вошли в гнилую темноту потайной комнаты, разрезая её белыми лучами фонарей, выхватывавших из сумрака нелепые и странные формы. Кас повернул рубильник и тусклый мерцающий свет двух ламп дневного света медленно проявил то, что мы никак не ожидали увидеть.

У дальней стены стоял алтарь. Грубо оштукатуренный куб высотой по пояс, залитый расплавленным парафином, оставшимся от десятков свечей. Над неровной грядой оплавившихся толстых свечей, в обрамлении высохших роз висел чёрно-белый портрет красивой женщины лет тридцати пяти, накрашенной и завитой по послевоенной моде. Её злое и надменное лицо перечёркивал луч света – приём, который часто использовали в старом советском кино. Но ни одухотворённости, ни внутреннего свечения он ей не добавлял, наоборот, только подчёркивал пустоту светлых, почти стеклянных в своей прозрачности, глаз. «Люблю», гласила увитая вензелями и пошлыми завитушками надпись, когда-то сделанная, судя по всему, обычными фиолетовыми чернилами, которыми, как рассказывал отец, они писали в школьных прописях, а позже многократно обновляемая шариковой ручкой, оставившей на глянце фотобумаги продавленные следы.

Я заглянул за оплывшую восковую гряду. У самой стены под портретом виднелись всего четыре буквы, выложенные цветочными лепестками, по больше части, розовыми. МАМА. Мне почему-то стало нехорошо.

– Кас, – шепнул я, не оборачиваясь.

– Сейчас, – ответил шёпот в наушнике.

Слева от алтаря стояла резная индонезийская ширма, я заглянул за неё и увидел медицинскую каталку с полным набором инструментов: секционные ножи, скапели, зажимы, пилы для ампутации, прочие неприятные побрякушки. По обе стороны алтаря под потолком тянулись деревянные балки с ржавыми крючьями. С некоторых крючьев свисали омерзительно пахнущие трупы ворон и целые гроздья воробьиных тушек. С других – чьи-то внутренности.

Что-то щёлкнуло за моей спиной: Кас взломал вмурованный в стену сейф. Я продолжал оглядываться. Пол под ногами устилала сотня чёрных пластиковых пакетов, скреплённых коричневым скотчем, прорези ручек заклеивал всё тот же скотч. Пакеты блестели как чёрное зеркало, разбитое на ровные параллелепипеды, отражая нечистый потолок, местами тронутый грибком.

От алтаря по полу тянулись разделанные трупы крыс, разложенные веером. Их мёртвые высохшие носы сходились в одной точке, словно принюхиваясь к женскому портрету. Раскладывали их затейливо: сначала по полу тянулись внутренности, потом шкурки, потом сами освежёванные трупики. В глазницах блестели тёмные камушки.

– Я пойду за ноутбуком схожу, а ты можешь пока придумать, как вынуть пули из потолка. Лестницу я видел рядом с баней, – сказал Кас.

Я вышел наружу, прихватил лестницу и вернулся в дом. Длины лестницы чуть-чуть не хватало, или же мне не хватало роста для того, чтобы удобно выковырять отверткой мягкие свинцовые пульки, пришлось тянуться изо всех сил. В окно я видел, как деловито проковылял мимо по двору Кас, неся в руке тяжеленный ноутбук «панасоник» – пыле- и влагозащищённый бронированный монстр, способный выдержать попадание из пистолета. Алабай всхрапнул и пошатываясь встал. Кас равнодушно оглянулся, молниеносно выстрелил ему в голову и так же деловито потопал дальше к бане.

Я только-только выковырял последнюю пулю, с оглушительным (как мне показалось) звуком упавшую на паркет, как в наушнике раздался сбивчивый шёпот:

– Мама, мамочка, боже, боже мой, нет. Мамочка, нет, не надо, что ж ты блядь… Гадина ты ёбаная…

Дальше я слушать не стал. Спрыгнув с лестницы и подхватив последнюю пулю, я вылетел из дома и в мгновение ока добежал до потайной комнаты, на ходу вынимая «ругер». Кас сидел на полу, глядя в светящийся монитор ноутбука. Похоже, ноутбук хозяина был запаролен и Кас напрямую активировал его жёсткий диск через свой компьютер. Я быстро шагнул к нему, но Кас выбросил вперёд ладонь и сказал:

– Кромм, не смотри. Пожалуйста.

Я с удивлением увидел, что его лицо мокро от слёз. Лицо Михаила Раисовича Касимова. Мокро от слёз. Рябое красное лицо человека, который убивал с той же лёгкостью, с которой я пил пиво. Лицо человека, который был мастером «форсированного допроса». Лицо человека, который на временном явочном пункте в Бейруте двенадцать часов пытал двоих моджахедов, пока они не раскололись, по какому маршруту пойдёт «грязная» радиоактивная бомба, которую они смастырили для подрыва аэропорта в Дамаске во время визита нашего посла.

Кас плакал и матерился самыми страшными словами, которые только мог придумать. Сто десять килограммов закалённой в боях стальной плоти тряслись, как собака, ожидающая плетей. Это было страшно.

– Что там, Кас?

– Фотки. Видео. Это всё надо мусорам 1 1 Мусор (жарг.) – сотрудник полиции. Происходит от аббревиатуры начала ХХ века МУС – Московский уголовный сыск отдавать, Кромм. Там гигабайты доказательств.

– Доказательств чего?

– Он хуже Чикатило 2 2 Андре́й Рома́нович Чикати́ло (16 октября 1936, село Яблочное, Сумская область, УССР, СССР – 14 февраля 1994, Новочеркасск, Ростовская область, Россия) – советский серийный убийца, педофил, некросадист, некрофил и каннибал. Имя стало нарицательным для обозначения маньяка. , Кромм. Он… [Всхлип] … пиздец какой-то.

– Кас, приди в себя.

– Кромм, прошу, не смотри. Он деток… [Всхлип] … Он пытал. Там расчленёнка, там ад какой-то, Кромм, там настоящий ад. [Всхлип] … Я знаю, если ты посмотришь, ты его грохнешь. А его живым надо брать, живым, понимаешь?

– Кас, я пойду и принесу фотоаппарат. А ты пока настучи в центр сообщение, чтобы тебя вывели на местных мусоров, хорошо?

– Кромм, его надо брать, понимаешь?

Я подошёл, чтобы похлопать его по плечу и краем глаза увидел стоп-кадр видео, который застыл на экране. Из меня будто выбили весь воздух… Даже сейчас, когда я пишу об этом, я не в состоянии нормально описать то, что увидел…

Кас встал и обнял меня. Потом отстранился, посмотрел мне в глаза и сказал: