Максим Бодягин - Привратник

Дизайнер обложки Савва Мысов

© Максим Бодягин, 2019

© Савва Мысов, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-1817-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Человек – не открытая книга и те, кто утверждает, что может прочесть его тайные мысли, как правило, врёт либо окружающим, либо себе. Человек многомерен и даже сам не всегда знает, что в его желаниях реально, а что – лишь морок, а уж если он пытается скрыть свои тайны намеренно, вызнать их не так-то просто. Особенно, если этот человек красив и прячется за своей внешностью, как за щитом.

К сожалению, Ассандре была очень красива. На вид ей было чуть за сорок и она была прекрасна как полностью созревший плод, как осенний лес, полный удивительных красок, как играющий в бокале напиток, бывший в течение долгих лет запертым в дубовой бочке, а теперь выплеснутый на свободу и резвящийся в солнечных лучах.

Она улыбнулась и нежно потянула Кромма за рукав возле локтя, приглашая его следовать за собой. Виктор Кромм, рыжий сухощавый мужчина с крепкой шеей и запястьями молотобойца, вздохнул и двинулся следом за Ассандре, с интересом глядя на её ягодицы, попеременно проступающие через слоистый шёлк в такт шагам. Подол фиолетового платья всего на пару сантиметров приподнимался над каменным полом и в просвет Кромм видел, что Ассандре шла босиком. Её ноги, такие смуглые у щиколотки и такие белые у края ступни, мелькали, словно озорные детишки, подглядывающие за взрослыми из-за штор. Интересно, она замужем, подумал Кромм. Его взгляд снова заскользил вверх и застрял на этих круглых ягодицах, попеременно дразнящих его. Он даже не заметил, как распахнулись тяжёлые высокие двери и он вошёл за Ассандре через стрельчатую арку в круглое помещение, облицованное тёмным мрамором и оттого напоминавшее траурный зал.

За высокими стрельчатыми же окнами виднелась пасмурная панорама ледяного города, как обычно, затянутого дымкой. По периметру зала тянулись уступы для сидения, поднимавшиеся амфитеатром. Ассандре повернулась к Кромму в профиль и открывшийся ракурс вынудил Кромма вздохнуть ещё раз.

Может, вы перестанете пялиться на свою спутницу и всё-таки поздороваетесь с нами? Мы, конечно, не ожидаем от вас хороших манер, это было бы глупо, но какое-то подобие вежливости вы бы могли изобразить, не так ли, раздражённо сказал женский голос. Кромм вздрогнул, с трудом оторвался от попыток высмотреть все подробности фигуры Ассандре сквозь глухое шёлковое платье, и поднял глаза. Говорившая встала, её синеватые губы сжались в неровную нитку, морщинистое лицо практически ничего не выражало, но раскосые, на китайский манер, глаза метали искры. Кромм слегка наклонил голову и сказал: здравствуйте. Я не знаю, какое сейчас время суток, поэтому не могу сказать «добрый день» или «добрый вечер». Немудрено, брезгливо ответила женщина: вас вытащили из подпольного питейного заведения, где вы прятались уже не первый день. Как вас зовут, спросил Кромм.

Женщина удивлённо приподняла бровь и обернулась на окружающих. Ни Ассандре, ни четверо остальных, находящихся в зале людей ничего не ответили. Женщина сжала губы ещё сильнее и сказала: меня зовут Асинте. Мы – совет, управляющий этим городом, она повела рукавом в сторону горбоносого мужчины, сидевшего чуть поодаль, и начала пояснять: это… Но Кромм грубо перебил её: вы управляете городом, а не мной. И не пытайтесь тут играть в учителей, решивших устроить выволочку нерадивому школяру. Асинте задохнулась от возмущения и села, прошептав «я же говорила вам» так, чтобы этот гневный шёпот услышали все. Ассандре повернулась к Кромму и сказала: Виктор, пожалуйста, выслушайте нас. Мы позвали вас вовсе не для того, чтобы воспитывать вас или обижать. Мы хотим сделать вам предложение.

Кромм кивнул и сел напротив негодующей Асинте, закинув ногу на ногу. Он отбросил назад отросшие волосы, нашарил в кармане обрывок кожаного шнурка, прихватил волосы в пучок у затылка, откинулся, почесал короткую бороду, совершенно поседевшую у углов рта и скрестил руки на груди. Мы, кажется, не разрешали вам садиться, строго сказал крупный горбоносый мужчина. Кромм зевнул, нащупал языком волоконце мяса, застрявшее между зубов и залез мизинцем в рот. Горбоносый вскочил и заорал: вы даже не представляете, сколько правонарушений успели совершить за то недолгое время, пока живёте тут! Горбоносый повернулся к своим соратникам и сказал: вы представляете, сегодня ночью он убил мантиса. Ассандре посмотрела на Кромма с куда большим интересом, чем раньше, а сухой усатый старик с белыми глазами сказал горбоносому: не мели ерунды, Фелис. Человек не может убить мантиса. Его реакция в четыре раза быстрее человеческой, а рефлексы острее в десятки раз. Суодах, я бы и сам не поверил, но у нас есть запись с камеры, отряд зачистки снимал всё на плёнку, ответил горбоносый Фелис. За что вы убили мантиса, Виктор? Я не знал, что это, пожал плечами Кромм. Я просто… Запаниковал. Эта штука казалось агрессивной, я понятия не имел, что она от меня хочет. Я просто сидел и спокойно выпивал.

Вы знаете, что алкогольные напитки строго запрещены, спросил Фелис. Вы знаете, каково это – не иметь ни единой знакомой живой души, спросил Кромм в ответ: вы знаете, каково это – очутиться в таком месте, где ты ни черта не соображаешь, будто ты попал в фантазии какого-то обдолбившегося артхаусного режиссёра? Мы не понимаем и половины слов, которые вы сейчас произносите, но ваша интонация вполне убедительна, кивнул головой белоглазый Суодах. Вы когда-нибудь хотели умереть, спросил его Кромм. Нет, наоборот, я всегда хотел выжить, усмехнулся Суодах. Мне бы отсыпали этого вашего жизнелюбия, хмуро ответил Кромм: Ассандре пыталась объяснить мне, как я сюда попал, но я так ни черта и не понял. Если верить ей, я спал последние лет двести и вот я проснулся, такой молодец, и почему-то проснулся именно тут. Но я не хотел тут просыпаться! Мне всё здесь чужое, мне плохо тут, физически плохо. Вы представьте, я сидел в кабаке и выпивал со своим другом, Хексоном Ни, согласен, имя так себе, но и ваши тоже звучат очень странно. Фелис перебил его: вы имеете в виду Хексона Ни, осуждённого во время рейда за содержание нелегального притона и подпольную продажу алкоголя?

Ассандре улыбнулась и ласково сказала: Виктор, вы здесь всего неделю, этот человек не может быть вашим другом, вы его практически не знаете. Кромм яростно покусал губы и ответил: теперь вы можете понять, до чего же мне херово, если мой единственный друг – столетний узкоглазый бармен.