Маргерит Юрсенар - Северные архивы. Роман. С фр.

столкнуться с огнем и угрозой смерти, на сей раз

он вступил в борьбу с заснеженными склонами вул­

кана, где его подстерегала смерть более коварная —

от истощения.

Мишель Шарль отправился в путь верхом на

муле около девяти часов вечера, на пороге ветре­

ной, холодной ночи, в сопровождении пастухов и

погонщиков мулов, привычных к горам. Первые

часы были мучительны, они пробирались сквозь

заросли каштанов, защищавших от ветра, но усу­

гублявших ночной мрак. Я всего два или три раза

в жизни участвовала в Греции в таких ночных

подъемах, когда идешь гуськом по тропинке, об­

саженной деревьями, и прежние растения-велика­

ны, ставшие в этих некогда лесистых местах

чахлыми и кривыми, в темноте вдруг вновь обре­

тают грозную мощь. Мишель Шарль, натура мало­

поэтическая или по крайней мере не способная

выразить поэтические чувства, между тем ощутил,

как всякий в подобном случае, что человек, едва

освободившись от привычной рутины и столкнув­

шись с ночью и одиночеством, представляет со­

бою песчинку или, точнее, ничто. Вспомнил ли он

об Эмпедокле ? Надеюсь, что нет, ибо он, разу­

меется, не читал великолепные фрагменты, раз­

бросанные в двух-трех десятках античных

164

сочинений, membra disjecta 1 одного из редчайших

текстов, объединивших Грецию и Индию в виде­

нии природы вещей. Мишель Шарль не услышал ни

незабываемой жалобы души, увязшей в земном бо­

лоте, ни голоса в ночи, позвавшего, как говорят, фи­

лософа в другой мир. Все, что он, должно быть, знал

об Эмпедокле, — это история его mors ignea 2, све­

денная, как обычно, к самой низменной версии и

объясняемая тщеславием человека, желавшего при­

дать своей кончине чудодейственный характер. Ми­

шель Шарль меж тем идет по его следам, как идет,

сам того не зная, и по следам Адриана, когда тот

был могуществен, любим, переполнен проектами и

мечтами, находился в расцвете лет и еще только

взбирался на вершину своей судьбы.

По выходе из леса начинается полоса льда и

снега. Далеко позади остается лесная хижина, где

они немного отдохнули. Терпеливые мулы с тру­

дом продвигаются вперед, они скользят, падают,

вновь поднимаются, увязают по самое брюхо. По­

гонщики велят молодым иностранцам бить живот­

ных не жалея и яростно кричат, понукая их. Ночь

наполняется свистом кнутов, фырканьем и крика­

ми. Мулы только вязнут глубже и ложатся в снег.

В конце концов сами погонщики отказываются от

намерения заставить животных повиноваться. Мо­

лодые люди спешиваются, освобожденных от гру­

за мулов их суровые хозяева отводят в лесной

шалаш, который путешественники едва миновали.

1 Разрозненные части ( лат. ) .

2 Смерть от огня ( лат .) .

165

Мишель Шарль радуется за бедных животных, мы

ему за это признательны.

Но теперь юноши могут рассчитывать только

на собственные силы, напомним, что они пусти­

лись в путь без всякого снаряжения, необходимо­

го любому современному туристу. Они бредут

гуськом, увязая сначала по колено, а затем почти

по пояс, с каждым шагом им все труднее выры­

ваться из мягкого, рыхлого и глубокого снежного

покрова. Мишелю Шарлю кажется, что он совер­

шенно отморозил руки и ноги. Он чувствует, что

умирает, а мы знаем, что он никогда не драмати­

зирует. Мне самой случалось испытать это погру­

жение в снег и усталость, ощущение того, что

главный жизненный мотор вашего тела останавли­

вается, что вы дышите беспорядочно, что охваты­

вающая вас паника — предвестье агонии и что

смерть, если она придет, только поставит в ней

последнюю точку. Поэтому я прекрасно понимаю

смертельный холод, охвативший Мишеля Шарля.

Пастухи приподнимают его за подмышки, несут,

подобно тому как двое соседей, пришедших на

помощь в снежную бурю, несли меня от своего

дома до моего сквозь белую массу, которую мне

не удавалось преодолеть. Путешественники у ж е

слишком далеко от хижины, чтобы можно было

туда вернуться, но в нескольких шагах от конуса

из лавы и шлака, отделяющего их от вершины,

примостилась крохотная casa dell'Inglese 1, саман-

1 Дом англичанина ( итал .).

166

ная хибарка, которую выстроил предусмотритель­

ный британец, чтобы она служила убежищем. На­

ходясь в состоянии оцепенения, вызванного

крайней усталостью, Мишель Шарль спрашивает

себя, почему его не посадят перед пылающими

поленьями. Но у его спасателей другие намере­

ния. Вдоль стены, защищенной от ветра, они вы­

капывают прямоугольную яму размером с

человеческое тело и на три четверти заполняют ее

горячей золой, бросив сверху тонкое покрывало.

В это подобие могилы кладут Мишеля Шарля, за­

кутанного в старую выцветшую накидку одного из

пастухов. Сверху на него тоже насыпают немного

теплой золы. Все это происходит при свете факе­

лов, ибо еще совсем темно. Лицо его прикрывают

полой пальто.

Постепенно тепло заполняет его тело, а вместе

с ним возвращаются жизнь, мысль. Он даже при­

поднимает кусок материи, стараясь разглядеть,

рассвело ли. Но увидеть ему удается только силу­

эты двух обессиленных англичан, поднявшихся

слишком быстро вслед за маленьким отрядом, и

теперь их, охваченных горной болезнью, рвет на

пороге. Он вновь закрывает лицо тем же движе­

нием, что и умирающие в древности, движением,

запечатленным в произведениях искусства, и

вновь зарывается в теплую золу. Знает ли студент,

еще во время первого посещения музея в Арле

открывший в себе жадное любопытство к любому

предмету, любой мелочи из жизни римлян, что его

яма в точности воспроизводит форму ustrinum'a *,

прямоугольного рва, сделанного по размерам че-

167

ловеческого тела, куда римляне складывали трупы

близких, по крайней мере тех, ради кого не тра­

тились на пышный костер? Вспомнил ли он о по­

священии огнем и горячей золой, о юном

Демофоне *, которого Деметра * положила на горя­

чие угли и который умер от того, что крики и про­

тесты его матери не дали магическому действу

свершиться? В горах ни одна женщина не поме­

шала пастухам исполнить ритуал.

Через час с небольшим молодой человек чув­

ствует, что достаточно оправился, и пытается до­

гнать товарищей, находящихся у ж е на краю

кратера. Он ползком взбирается на конус, скользя

по кускам пемзы и шлака. Четверть лье он пре­