Маргерит Юрсенар - Северные архивы. Роман. С фр.

еще раз, Мари Атенаис направилась к шкафу, ши­

роко распахнула его, схватила в охапку платья,

туфли и шляпы и швырнула их в раскрытый чемо­

дан сговорчивой кузины. В то время как барон по­

тихоньку скрылся, красавица бросилась защищать

1 В переводе с французского L'espagnol — испанец .

329

свое добро. В последовавшей свалке несколько

предметов из несессера приглашенной вылетели в

окно. Мари Атенаис позвала лакея, чтобы связать

чемодан, велела запрягать и за руку довела кузи­

ну до подножки кареты, позволив ей только подо­

брать расческу и зеркало с серебряной ручкой,

упавшие в траву.

Мишель вспоминал, как она дала оплеуху слу­

ге, подававшему за столом с грязными руками;

правда, через мгновение беднягу позвали, чтобы

подарить остатки коньяка, который он мог бы рас­

пить с товарищами. Дети этой фурии любили ее,

не строя на счет матери иллюзий. В один прекрас­

ный вечер, когда в дом был приглашен сосед по

деревне, Бодуэн, старший сын взял с вешалки

пальто и шляпу гостя, вырядился в них и, про­

скользнув на террасу, куда по обыкновению уда­

лилась Мари Атенаис, чтобы докурить сигару,

нежно обнял ее за талию. Пощечину Бодуэн по­

лучил, лишь открывшись, кто он.

Две старшие дочери были, как и мать, особами

яркими, но не впадали так явно в испанство. Две

младшие дочери, Мадлена и Клодина, были более

крестьянского типа. Клодина к тому же прихра­

мывала. И наконец, последняя дочь, если можно

так выразиться, несерийного производства, была

еще сосунком.

Барону не удалось воспитать сыновей по свое­

му образу и подобию. Бодуэн, добрый грубоватый

парень, не разделял никаких политических при­

страстий отца, за исключением, разумеется, неиз­

бежного предвзятого отношения к евреям,

330

протестантам, республиканцам и иностранцам, в

данном случае царило всеобщее согласие. Храб­

рый малый — в самом широком смысле слова, —

он, несомненно, блистал бы при Бувине * или в бо­

лее недавние времена в 48-м пехотном полку, но,

ведя жизнь помещика, постепенно погрязал в

охоте, выпивках в кабачке, утехах с деревенски­

ми девицами, правда, все без неприятных изли­

шеств. Он славился вольностью речи. Это был

один из тех людей, наиболее характерной чертой

которых является рассказывание анекдотов, так

что попытка обрисовать Бодуэна превратилась бы

в своеобразный сборник его изречений.

Приведу только один пример, часто упоминав­

шийся в семье. Граф де Н., правый депутат, из

свежеиспеченного и, вероятно, папского дворян­

ства, но занимающий видное положение, член ад­

министративных советов различных шахт и

текстильных компаний, владел неподалеку от Фе-

еса поместьем, которое, как писала местная газе­

та, являлось жемчужиной края. Граф был бы не

прочь выдать дочь замуж в семью барона, небога­

тую, но чье древнее происхождение отсветом па­

дало бы и на него. Он пригласил Бодуэна. В

великолепном поместье среди прочей роскоши

значился аббат, служивший мессы в новехонькой

часовне и преподававший начатки знаний граф­

скому сыну. Аббат был человеком тонким, и хозя­

ева сочли полезным, чтобы он деликатно разузнал

о взглядах, планах и чувствах будущего зятя. Как-

то вечером они остались вдвоем перед бутылкой

старого коньяка, которого церковник не жалел

331

для приглашенного. После нескольких заходов аб­

бат решил, что настал момент пропеть хвалу юной

девице, ее образованности, моральным качествам

и очарованию.

— О, что до меня, аббат, — сказал Бодуэн,

вновь опорожняя стакан, — было бы у нее только

брюхо...

Мишель видел в грубости шурина кокетство

помещика, который бранится, сквернословит, де­

рет глотку отчасти из робости, отчасти из гор­

дости, чтобы показать, что он скроен так и не

иначе. В поведении Бодуэна он усматривал, и не

без основания, философско-циничное отношение

к жизни, когда человек не требует больше того,

что у него есть, и живет изо дня в день, ни в

чем себя не стесняя. Кстати, в семье Бодуэну

было с кого брать пример. Эксцентричный дядя

Идесбальд, затерявшийся в туманах предыдуще­

го поколения, в течение двадцати лет мирно со­

жительствовал с крестьянкой. Его убедили

сделать из нее честную женщину. В одно пре­

красное утро колокол зазвонил к свадьбе. Идес-

бальд явился одетый и обутый так, словно

собирался пройтись по грязным аллеям парка, с

цветком в бутоньерке старого сюртука, предла­

гая руку избраннице своего сердца, красовав­

шейся в новом платье, сшитом в Лилле. Вокруг

левого запястья у жениха был намотан тройной

поводок, на котором сидели три его любимые

собаки. На пороге церкви он поискал глазами

среди зевак, кому бы доверить Азора, Фламбо

332

и Герцогиню, нашел знакомого уличного маль­

чишку и отдал ему поводок на время церемонии.

Вспомнив о прекрасных днях, проведенных

им в качестве гардемарина императорского фло­

та, барон послал младшего сына в военно-мор­

ское училище, отчасти для того, чтобы вырвать

его из атмосферы легкости и беззаботности. До­

вольно плохое зрение молодого человека исклю­

чало военную карьеру, поэтому ставка была

сделана на торговый флот. Но дух Венеры по­

следовал за юношей из Фееса в Бордо, где по­

мещалась его компания. Во время своего

первого плавания в качестве капитана Фернан,

отправлявшийся в Бразилию, принял на борт в

качестве корабельного слуги молодую особу, пе­

реодетую в мужское платье. Из-за этого эпизо­

да шекспировской комедии он потерял свой

пост и затем долго оставался в более низком

ранге. Снова войдя в милость, он командовал

кораблем, перевозившим войска во время Вели­

кой войны: лавирование между островами и ри­

фами Эгейского моря создавало у него

впечатление, что он «щекочет Смерти сиськи».

Но Смерть оказалась доброй девахой: в Пари­

же, куда он приезжал долечивать малярию, я

довольно часто видела в 1916 году этого мрач­

ного приземистого человека, внешне холодного,

а, точнее, замкнутого, ровным голосом расска­

зывавшего об ужасах Галлиполи *. После переми­

рия он вышел в отставку и уединился в

маленьком городке на Юго-Западе вместе с кра-

333

соткой, давно у ж е очаровывавшей его во время

увольнений.

Мишелю нравится в Феесе, куда в течение не­

скольких лет он приезжает лишь тайком, где ни­

кто не думает о том, что надо бы отремонтировать

фасад, и где только барон, который любит садов­

ничать, заботливо ухаживает за жалкими и без­