Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

Кроу?»

-У него и не было ничего, - Бенкендорф поклонился. «Только капли желудочные, в склянке, от

катара. Их принимать по часам надо, я такие сам пью».

-И я когда-нибудь буду, - вздохнул Николай. Оправив гвардейский мундир, он велел: «Зови! Атташе

пусть в гавань отправляется. На его глазах яхту проверьте, чтобы потом, - император тонко

улыбнулся, - британцы нам претензий не предъявляли».

Он остановился у порога кабинета. Николай внимательно посмотрел на невысокого, легкого

мужчину в простом, темном сюртуке: «Он на отца, конечно, похож. Виски уже седые, а ведь едва

на шестой десяток перевалил. Только глаза раскосые. Хотя, он же в Бомбее родился, наверняка, у

него какая-то тамошняя кровь есть».

-Сэр Майкл, - радушно сказал император, поднимаясь, - добро пожаловать в Россию. Сейчас

привезут вашего батюшку и мачеху, и я буду счастлив лично пожелать вам всем легкого пути

домой. Я слышал, вы на паровой яхте сюда пришли?

Лазоревые глаза были холодны, словно лед. «Да, ваше величество, - медленно сказал Майкл, -

спасибо за то, что дали мне возможность удостовериться в хорошем обращении с моими

родителями».

Его привезли на квартиру Воронцовых-Вельяминовых прямо из гавани, в сопровождении наряда

жандармов. Атташе посольства только развел руками: «Сэр Майкл, мы ничего не можем сделать.

Миссис Марта объявлена персоной нон грата, с нее снят дипломатический иммунитет, и с ее

мужа, вашего отца, соответственно, тоже. Вам еще в Стокгольме все это объяснили. Надо сказать

спасибо, что их в крепость не отправили. Мы должны быть благодарны императору».

Он едва успел поздороваться с дядей Теодором и тетей Тео, как мачеха, выйдя в переднюю,

поцеловала его: «Как твой катар? Надеюсь, ты взял капли? Их надо принимать регулярно, Майкл.

Ты помнишь, я тебе писала об этом, еще осенью».

-Все взял, тетя Марта, - он похлопал себя по карману сюртука. Майкл увидел, как дрогнули

темные ресницы отца. Питер, прислонившись к косяку двери, улыбался.

-За паровыми судами будущее,- Николай повел рукой в сторону карты. «Пока мы ждем ваших

родителей…, Не сочтите за труд, я читал отчет о пробном пассажирском рейсе вашего локомотива,

и хотел бы с вами посоветоваться касательно строительства железных дорог в моей империи».

Майкл внимательно посмотрел на белое, пересеченное линиями рек, пространство. Остановив

взгляд на Сибири, он коротко кивнул: «С удовольствием, ваше величество. Надеюсь, мы когда-

нибудь сможем помочь вам в деле технического обустройства вашей страны».

-Почти без акцента говорит, - злобно подумал Николай. «Лучше подождать с железными

дорогами, чем его сюда пускать. Этих Кроу в России не будет, пока я жив. И Воронцовых-

Вельяминовых тоже не будет, уже сегодня. А мальчишка..., Если он не сдохнет, то вырастет уже

другим Воронцовым-Вельяминовым, моим слугой. Что там еще в досье было? Какой-то

родственник у них священником подвизался, его во время бунта убили. Между прочим, тогда тоже

людей вешали, ссылали, и принцу-регенту никто слова не сказал. Обо мне уже успели в этой

мерзкой французской газетенке, основанной Фуше, написать, - убийца невинных людей. Найти бы

автора той статьи, больно у него перо бойкое. Наверное, негодяй Тургенев, англичане его

отказались нам выдать, несмотря, на то, что он заочно к смертной казни приговорен. Ничего, мы

его найдем и убьем. Надо дать распоряжение Бенкендорфу - никаких англиканских миссионеров

в Сибирь не пускать. Пусть сидят, в столице, под присмотром».

-Очень интересно, - сказал Николай, глядя на линию, между Петербургом и Москвой. «Значит, вы

считаете, что можно будет за сутки преодолеть это расстояние?»

-Несомненно, - уверил его Майкл и указал на Сибирь: «Теперь давайте перейдем к вопросу

соединения Европы и Азии железнодорожными путями...»

Марта вышла на балкон. Осмотрев Пантелеймоновский мост, она тихо, углом рта, сказала мужу:

«Все равно, у меня какое-то нехорошее предчувствие. Я возьму с собой пистолет, и не спорь». Их

багаж уже был проверен, упакован и увезен в гавань. Чистые бланки британских паспортов

лежали в шкатулке, убранной в шкап, в кабинете Федора.

Он только расхохотался, когда Марта попросила его устроить тайник под половицами: «Не будет

никто нас обыскивать, кому мы нужны, старики. Сейчас проводим вас и будем потихоньку

собираться».

Оставшиеся бланки документов Марта зашила в подол своего платья. «Никого нет, - она

разглядывала полуденную толпу на дорожках Летнего сада. «Может быть, я напрасно

беспокоюсь. Но нельзя, нельзя доверять императору».

-У Майкла капли от катара в кармане, - напомнил ей муж.

Марта помолчала, и кисло заметила: «Бенкендорф, хоть сейчас в жандармы подался, в прошлом

боевой офицер, может и не испугаться. Под пистолетом он все же сделает то, что мы ему скажем.

Если бы мы могли забрать Тео и Теодора с собой..., - она вздохнула. Тео, выйдя на балкон,

наклонившись, поцеловала бронзовый, неприкрытый по-домашнему, затылок: «Не волнуйся ты

так. Весной мы будем за Байкалом, а следующим годом от нас весточку получите». Женщина

прищурилась: «Экипаж. За вами, наверное».

Они простились в передней. Дверь была открыта, Бенкендорф и жандармы стояли на лестнице.

Марта обняла Тео: «Помнишь, как мы в Бостоне в четыре руки играли? Господи, полвека назад.

Если что, - требовательно добавила она, - если что-то случится, Тео, пока нас не будет, я прошу

тебя, оставь какой-то знак. Все равно, какой. Я пойму».

Федор только закатил глаза. Пожимая руку Питеру, он усмехнулся: «Вы что, возвращаться сюда

собираетесь? Вас из дворца прямо в гавань везут, под конвоем».

-Вернемся, - мрачно, одними губами ответил Питер. «Постараемся, по крайней мере». Спускаясь с

ними под руку по лестнице, Марта посмотрела назад. Федор и Тео стояли в дверях, держась за

руки, она, - в темном, простом платье, с высокой прической, он - в домашней, бархатной куртке.

Марта увидела белую розу, приколотую к вырезу ее платья.

Тео подняла руку и перекрестила их. Они сели в экипаж и Бенкендорф улыбнулся: «Мадам Кроу,

месье Кроу, сейчас мы вам вручим ноту, во дворце. Это, как вы понимаете, формальность. Потом

мы препроводим вас и сэра Майкла в гавань».

Карета проехала Пантелеймоновский мост, и, обогнув Летний сад, направилась к набережной

Невы. Три незаметных, бедных экипажа, что стояли за церковью, на углу Моховой улицы,

двинулись к дому Воронцовых-Вельяминовых.

Ноту вручал министр иностранных дел Нессельроде - Марта играла с ним в карты еще на Венском

конгрессе. Николай тоже был в кабинете. Он стоял, прислонившись к мраморному камину,