Николай Симонов - Очерки истории банковской системы России. 1988–2013 гг.

Вместе с тем, по данным Центрального банка, по состоянию на 1 июля 1996 года 500 банков понесли убытки на сумму 5 трлн. рублей, 42 % банков имели меньше собственных средств, чем объемы уставных фондов, 16 % банков полностью утратили собственный капитал. В течение года были отозваны лицензии у 225 банков (88 лицензий за предыдущие 4 года).

Инвестиции Сбербанка в ГКО-ОФЗ составили на начало 1997 года 79,3 трлн. неденоминированных руб., вложения в облигации внутреннего валютного займа – 1,6 трлн. руб., облигаций государственного сберегательного займа было закуплено на 3,6 трлн. рублей. В целом на долю Сбербанка в конце 1996 г. приходилось 36 % совокупных вложений в государственный внутренний долг [111]. По существу все срочные вклады населения в Сбербанке в 1996 г. были обращены на покупку государственных облигаций, своевременное погашение которых, в свою очередь, зависело от способности Правительства и Центрального банка справиться с бюджетным кризисом.

По данным российских и зарубежных СМИ, в течение 1996 года в финансировании государственного бюджета посредством покупки ГКО-ОФЗ принимал участие даже Центральный банк, который по своему правовому статусу не мог быть первичным дилером на рынке государственных облигаций. Их покупателем за счет валютных резервов Центрального банка стала зарегистрированная еще Государственным банком СССР на подставных физических лиц оффшорная финансовая компания «Фимако» (остров Джерси, Нормандские острова). Как утверждают некоторые иностранные и российские СМИ, Центральный банк посредством «Фимако» проинвестировал в ГКО-ОФЗ без малого один миллиард долларов.

Для придания «финансовой пирамиде» ГКО-ОФЗ большей устойчивости денежные власти весной 1996 г. открыли доступ к операциям с рублевыми облигациями для нерезидентов, то есть иностранных инвесторов. Небольшая их часть действовала через иностранные банки, которые работали в России и сумели получить статус первичных дилеров. Но подавляющее большинство зарубежных инвесторов использовали российские коммерческие банки, которые имели статус «уполномоченных» Центрального банка по обслуживанию нерезидентов на рынке государственных облигаций.

На получение статуса «уполномоченного» по данным операциям могли рассчитывать банки с уставным фондом не ниже 240 млрд. рублей. Входить на российский рынок государственных облигаций нерезиденты могли при условии заключения форвардного договора с «уполномоченным» банком на обратную конвертацию полученных при погашении ГКО-ОФЗ рублей в доллары США. Тем самым нерезидентам предоставлялась возможность страховаться от риска девальвации рубля. Пока обменный курс находился в границах объявленного Центральным банком «валютного коридора», выгода была очевидна. Вкладывая один доллар в сделки с ГКО, иностранные инвесторы получали $18–$36, или в 120 раз больше (!), чем на любом другом легальном финансовом рынке.

В целом за 1997 год чистые поступления иностранных инвестиций на рынок ГКО-ОФЗ составили $10,9 млрд. При этом были сняты все ограничения на репатриацию прибыли. В целом доля нерезидентов на рынке ГКО-ОФЗ выросла с 16 % (на 01.01.1997) до 28 % (на 01.01.1998) [112].

В сентябре 1996 г. Россия впервые получила кредитные рейтинги от международных рейтинговых агентств Standard&Poor’s (BB-) и Moody’s (ВА2), которые соответствовали рейтингам таких стран, как Мексика и Аргентина. Это позволило Правительству уже в ноябре 1996 года выпустить первый с 1917 года международный облигационный заем объемом $1 млрд. в виде еврооблигаций. Тогда же международные кредитные рейтинги получили 20 российских коммерческих банков, что также позволило им выйти на рынки внешних заимствований.

Первые предоставленные российским коммерческим банкам внешние кредиты были краткосрочными, беззалоговыми и на небольшие суммы (до $20 млн.). В период с июля по сентябрь 1997 года «Альфа-банк», «СБС-Агро», «ОНЭКСИМ», «Внешторгбанк» и «Российский кредит» выпустили трехгодичные корпоративные еврооблигации на общую сумму $1,025 млрд. под обеспечение собственных активов. Полученные заемные средства конвертировались в рубли и размещались в рублевые инструменты, в том числе государственные облигации. В дальнейшем дисбаланс между валютными пассивами и активами первой двадцатки российских банков только возрастал.

Центральный банк упорно не замечал неоправданно большой объем валютных обязательств (как балансовых – в основном по кредитам, депозитам и прочим привлеченным средствам, так и забалансовых – прежде всего по форвардным сделкам на поставку валюты) «уполномоченных» российских банков перед банками-нерезидентами. Принятые Центробанком меры сводились к утверждению в конце 1997 г. инструкции, регулирующей порядок привлечения и погашения валютных кредитов на срок свыше 180 дней, и введении норматива Н1 1.1 «Максимальный размер обязательств банка перед банками-нерезидентами и финансовыми организациями-нерезидентами», ограничивающего объем таких обязательств 4-кратной величиной собственных средств. По состоянию на начало августа 1998 г. совокупный объем валютных обязательств банковского сектора достиг $26 млрд [113].

После финансового кризиса 1998 года в СМИ появились сведения о том, что ни один из оказавшихся на грани банкротства российских банков, имевших статус уполномоченных по работе с банками-нерезидентами на рынке ГКО, не соблюдал лимиты открытой валютной позиции (30 % обязательств банка по отношению к собственному капиталу). Между тем, именно в отношении нескольких из этих банков – самых крупных по размеру капитала – не только СМИ, но и самим Центральным банком усиленно формировался имидж «непотопляемых». Делались намеки на преференции в плане поддержания их краткосрочной ликвидности посредством выделенных кредитных линий. По поводу и без повода поминалось выражение: «too big to fail» [114].

Вот, краткая история этого вопроса.

9 апреля 1996 г. первый зампред Центрального банка С. А. Алексашенко сделал заявление о том, что Центральный банк намерен контролировать некоторые банки отдельно от других. Для этого, по его словам, «счета 20 – 30 ведущих коммерческих банков будут переведены из РКЦ в ЦОУ ЦБР».

Деловая пресса прокомментировала это заявление весьма позитивно, полагая, что Центральный банк усиливает надзор над флагманами российского банковского бизнеса.

6 мая 1996 года Совет директоров Центрального банка принял решение создать при Центральном операционном управлении особого подразделения по надзору за крупнейшими банками. На обслуживание в ОПЕРУ-2 претендовали 30 банков, но в итоге таковых оказалось 14: «Агропромбанк», «Внешэкономбанк СССР», «Внешторгбанк», «Промстройбанк» (Москва), «Сбербанк», «Инкомбанк», «Автобанк», «Уникомбанк», «Мосбизнесбанк», «СБС-Агро», «МФК», «Возрождение», «Менатеп» и «Российский кредит».