Николай Симонов - Очерки истории банковской системы России. 1988–2013 гг.

В вышеупомянутых кредитных организациях (их также называли «золотой клуб России») было сосредоточено 2/3 активов банковской системы и 90 % вкладов населения.

ОПЕРУ-2 возглавил неопытный, но весьма амбициозный молодой человек, позже повышенный до должности зампреда Центрального банка. Контроль над соблюдением обязательных нормативов и резервных требований ослаб, а проверка достоверности отчетных данных превратилась в формальную процедуру.

В банковском сообществе были разные мнения. Кто-то поверил в миф о «непотопляемости» и увеличил лимиты размещения в «элитных» банках временно свободных денежных средств (и объем операций по корреспондентским счетам), кто-то наоборот, лимиты сократил и держал на корсчетах, открытых в этих банках, только минимально-необходимый остаток. Что касается обычных граждан и прежде всего – представителей «среднего класса» (люди с нефиксированным доходом, работавшие в сфере торговли и посреднических структурах), то они, поверив в возможность существования в России таких же надежных банков, как в Швейцарии, понесли туда свои сбережения. За первое полугодие 1997 года объем вкладов населения в национальной валюте в коммерческих банках (без Сбербанка) вырос на 9,8 %.

В середине сентября 1998 г. ОПЕРУ-2 был передан в подчинение ГУ Центрального банка по Москве К этому времени из четырнадцати «непотопляемых» банков на плаву удержались только четыре: «Сбербанк», «Внешторгбанк», «Внешэкономбанк» и «Возрождение». Десять остальных пошли ко дну, утягивая в пучину финансового кризиса вкладчиков и кредиторов.

Запущенный в 1996 г. для поддержки избирательной компании Б. Н. Ельцина механизм финансовых спекуляций на рынке гособлигаций невозможно было остановить ни в 1997-ом, ни в 1998-м году. Огромный капитал, приближающийся по совокупной величине к годовому объему ВВП, за эти годы перетек из производственной сферы и сбережений граждан на финансовый рынок, элитное потребление и, в значительной части, за рубеж.

Для производственной сферы итогом этой денежно-кредитной политики стало разорение половины предприятий, ликвидация оборотного капитала, пятикратное сокращение инвестиций и двукратное сокращение производства. Система государственных финансов вошла в состояние глубокого долгового кризиса, характеризующегося двукратным превышением текущих расходов на обслуживание государственных обязательств, по сравнению с налоговыми поступлениями.

Дефолт по государственным облигациям был неизбежен и, не случись это в августе 1998-го, он непременно бы произошел позже, только с худшими последствиями. В начале 1998 г. внутренний государственный долг России только по ГКО-ОФЗ достиг суммы, эквивалентной $70 млрд. Не менее одной трети этой суммы приходилась на нерезидентов. Рост продаж ГКО и снижение их доходности, достигнутое с помощью притока иностранного капитала, рано или поздно должно было достигнуть точки, когда дальнейшие вложения в российские бумаги утрачивали для нерезидентов какую-либо привлекательность. Поэтому решение Центрального банка о допуске нерезидентов на рынок ГКО-ОФЗ с самого начала было крайне рискованной затеей, которая не могла иметь других последствий, кроме угрозы российскому рублю и государственному бюджету.

17 августа 1998 года, когда денежные власти прибегнули к пункту 8 Устава МВФ, чтобы дать российским банкам 90-дневную передышку на возврат частных займов, их текущая задолженность только по форвардным контрактам составляла $1 млрд. Разумеется, таких денег на корсчетах у банков-заемщиков уже не было. Все они по разным причинам и с разной степенью вероятности уже были банкротами. Решать их проблемы за счет золотовалютных резервов Центральный банк позволить себе не мог, учитывая объемы его собственных инвестиций в государственные облигации, а также инвестиции в ГКО принадлежащего ему Сберегательного банка.

Большинство обывателей в нашей стране до сих пор считают, что в событиях 17 августа 1998 года виноваты банки, так как банковская составляющая дефолта им запомнилась больше всего. На вопрос, почему это именно так, легко ответить – именно потому, что средства многих вкладчиков «зависли» в элитных банках или вовсе пропали. Правда, если судить по количеству потерь, больше всего от неисполнения обязательств по кредиторской задолженности, в связи с операциями купли-продажи ГКО-ОФЗ, пострадали иностранные банкиры.

Вот как излагала причинно-следственную связь между компанией за переизбрание Президента Б. Н. Ельцина на второй срок и дефолтом 1998 года известный экономист, публицист и мой бывший коллега по работе в Совете Федерации профессор Л. И. Пияшева:

«Если всю собранную в 1996 году сумму принять за 100 %, то на покрытие бюджетного дефицита ушло 30 %, а 70 % заново привлеченных средств были использованы для избирательной кампании Ельцина и для формирования частных капиталов лиц, участвовавших в этой афере. А участвовали в ней:

№ 1 – Центробанк,

№ 2 – Сбербанк,

№ 3 – коммерческие банки плюс некоторые частные лица.

В результате этой операции Ельцина действительно на трон посадили, его рейтинг с 6 % подняли на положенную высоту – купили, оплатили, сделали, нарисовали (везде по-разному). То есть деньги частично и в самом деле израсходовали на выборную кампанию, но большая их часть была вывезена из страны (это был один из каналов, по которым шел отток капитала). В 1997 году пора было остановиться. Но вместо того, чтобы прекратить игру, ее продолжили – уже с тем, чтобы поступления шли только в собственные карманы устроителей.

На этих процентах очень сильно нажились люди из Центрального банка, из Сбербанка, частично из коммерческих банков и частные лица – в основном из правительства (список их в Прокуратуре есть, но Прокуратура его не оглашает). Если верить прессе, частные лица действовали по следующей схеме. Член правительства на несколько месяцев выходил в отставку и, как частное лицо, брал многомиллиардный кредит в одном из банков. Затем он покупал ГКО, получал по ним проценты – а тогда проценты по ГКО были бешеные, 250–290 % годовых, – возвращал в банк кредит, а на 190 – 200 % с суммы, которую он брал, покупал акции – Газпрома ли, РАО ЕЭС, в данном случае неважно. Таким образом обесточивалась вся экономика. Немногие «частные лица» как пылесос, собирали деньги отовсюду, из этих же денег они выплачивали проценты по долгам. И в какой-то момент, когда в бюджете физически не было денег на то, чтобы выплатить очередной долг, они все это обрушили. Они устроили дефолт, тем самым «кинув» всю страну, все население – всех тех, кто думал, что имеет накопления, не зная, что в действительности происходит со сбережениями» [115].

Ответственность Центрального банка и Министерства финансов за финансово-банковский кризис, разразившийся в августе 1998 года, практически доказана. Кроме материалов «Временной комиссии Совета Федерации по расследованию причин, обстоятельств и последствий принятия решений от 17 августа 1998 года», существует еще несколько интересных документов. Это – акты проверки Центрального банка аудиторами Счетной палаты РФ: