Шарон Крич - Голоса океана [litres]

Без солнца очень трудно что-либо высушить, так что почти вся наша одежда мокрая. У каждого из нас есть тайный запас сухих футболок, спрятанных в рюкзаках; мы тщательно храним их и достаём, только когда влажность становится уже совсем невыносимой. Ах, сухая футболка, как в ней приятно!

В последние несколько дней у нас постоянно бывают живые гости, и я сама удивляюсь, насколько же рада их видеть. Компания! Вчера на рубку приземлилась маленькая чёрная птичка, она выглядела такой несчастной и растрёпанной. Я позвала Коди, чтобы он посмотрел на неё.

– Эй, птичка, – сказал он, осторожно похлопав её по перепончатым лапам и погладив клюв. – Откуда у тебя эта шишка на клюве? Откуда ты летишь? Почему ты такая мокрая?

Коди отогрел птичку в руках и обтёр о футболку.

– Милый маленький птенчик, а? – сказал Коди. Так мы и прозвали птичку, Маленький Птенчик.

Когда я проснулась для следующей вахты, Маленький Птенчик уже добрался до трюма и поселился в шкафу возле навигационного стола. Дядя Мо сидел там и рисовал её портрет, и он показал мне, как рисовать растрёпанные перья. Маленький Птенчик просидел в шкафу несколько часов, словно ему нравилось позировать.

Другая птичка, похожая на Маленького Птенчика, летела за нашим парусником всю ночь и на следующий день. Мы подумали, что это, должно быть, подруга Маленького Птенчика, но она на корабль так и не приземлилась, да и Маленький Птенчик не обращал на неё внимания.

Коди попытался спрятать его под футболку, чтобы согреть, но это, похоже, напугало его, потому что он начал тревожно махать крыльями. Маленький Птенчик неуверенно долетел до спасательного троса, потом поднялся в воздух, облетел (не слишком грациозно) вокруг корабля и исчез над волнами.

– Пока-пока, Маленький Птенчик, – крикнул ему вслед Коди.

Я не хотела, чтобы он улетал; я не могла вынести даже мысли, что он там будет совсем один.

– Что за глупости ты говоришь, – сказал Брайан, затем передразнил Коди: – «Маленький Птенчик! О, Маленький Птенчик!» – И он поднял руки к небу, словно отправляя послание в рай. – Мы просто-таки плавучее убежище для заблудших душ.

Коди смерил Брайана взглядом и спросил:

– А что, это не так?

Вчера мы ещё видели китов, маленьких гринд, которые похожи на дельфинов, за исключением того, что у гринд головы круглые, а не заканчиваются длинным носом.

– Киты, ахой! – крикнул Коди.

Мы лежали на животах на палубе и рассматривали их. Киты подплыли близко к кораблю, хотя, конечно, и не так близко, как дельфины, и остались возле кормы. Вскоре мы уже смогли их различить: мать с детёнышем плыли рядом, а один очень большой самец держался правого борта.

Меня просто заворожила эта троица. Я решила, что большой кит, державшийся в стороне, – отец, и он плавает кругами, защищая мать и детёныша. Детёныш в основном держался рядом с матерью, врезаясь в неё, но иногда отплывал в сторону, и был при этом очень смешным, а потом подплывал обратно к матери и снова в неё врезался. Я считала важным, что они все должны держаться вместе, и даже как-то нервничала, когда не видела всех троих одновременно.

К нам присоединился дядя Док и сказал:

– Как прекрасно!

И, пока мы смотрели на китов, дядя Док рассказал нам историю о женщине, которую когда-то знал. Её звали Розалия, и она всем сердцем любила китов. Она прочитала о китах всё, что можно было прочитать, посмотрела все фильмы, в которых есть киты, на стенах у неё висели картины с китами, она покупала маленьких плюшевых китов и малюсеньких игрушечных китов.

– Но она никогда не видела настоящего живого кита, – сказал дядя Док, – вот, прямо совсем близко, понимаете? И вот однажды я взял напрокат лодку и вышел с ней в океан, и весь день мы искали китов, и весь день она молилась, чтобы увидеть китов. Прекрасный был день.

– Вы увидели кита? – спросила я.

– В тот день – нет.

– И вы поплыли снова?

– Ага. Отдал владельцу лодки свою лучшую удочку, потому что я был беден, как блоха. И мы снова вышли в море. Весь день мы искали китов…

– И весь день она молилась, чтобы увидеть китов…

– Верно, – сказал дядя Док. – А потом… да… когда мы уже собирались повернуть обратно к берегу… о, это было потрясающе! Перламутрово-серый кит медленно поднялся из воды, и Розалия… о, Розалия! Она раскрыла рот большой буквой «О», и её глаза были такими большими и яркими, и мы смотрели на этого прекрасного кита, который плыл перед нами, а потом он снова исчез под водой.

Дядя Док тяжело вздохнул.

– А Розалия? – спросила я. – Что случилось с Розалией?

Док встал и отряхнул штаны, словно стряхивая с себя воспоминание.

– А, она вышла замуж за другого.

Коди встал, широко раскинул руки и громко крикнул:

– Розалия! О, Розалия!

Его крик разнёсся над водой. Док улыбнулся и закричал вместе с ним:

– Розалия! О, Розалия!

А потом Док покачал головой и медленно ушёл в трюм.

Брайан смотрел, как я смотрю за китами.

– Софи, любительница китов, – сказал он.

– Тебе вообще интересно то, что вокруг тебя? – спросила я у него. – Разве они не замечательные?

– Ну-у-у… – сказал он.

– Ты правда думаешь, что они не такие интересные, как книги и карты? – спросила я.

– Ну-у-у… – повторил он, но потом подошёл и встал рядом со мной, и даже один раз рассмеялся, когда маленький детёныш врезался в маму, но потом ему, наверное, стало неловко, что кто-то видит, как он веселится, и он убежал обратно к своим картам.

Сегодня снова приплыли дельфины и играли в волнах у носа «Странника». Один из них полностью выскочил из воды прямо перед кораблём, словно говоря: «Посмотри-ка! Ух ты!»

Я не сводила глаз с пары из матери и детёныша, которые плыли с идеальной синхронностью, словно были одним существом.

– Малыш – точная копия матери, – проговорил Брайан, – только поменьше, но такой же ловкий и быстрый…

– Брайан, – сказала я, – неужели тебе в самом деле интересно?

– Посмотри, – сказал он, – похоже, она учит его играть, – а потом добавил: – Как думаешь, почему они нам так доверяют?

Именно об этом же думала и я: они инстинктивно доверяют нам, и от этой мысли я чуть не заплакала. Вроде бы я должна была от этого смеяться, потому что они словно приглашали нас присоединиться к ним, поиграть вместе. Они выглядели такими ошеломительно счастливыми: играли, исследовали море, плыли, прыгали, переворачивались. Не знаю, почему мне хотелось от этого плакать. Я просто думала, что они там, а я здесь. Они ничем не обременены, и они просто хотят быть с нами, но я стояла наверху, на палубе, и мне казалось, словно я вешу целую тонну.

Дядя Мо достал свой альбом для эскизов и быстро, ловко нарисовал дельфинов, прыгающих в воздухе. Он сказал:

– Они напоминают тебе о детстве, когда ты любопытный и энергичный. Напоминают, что ты мог бы быть таким, что необязательно вырастать.