Александр Курляндский - Город неудачников

Ну, там: кофеечек, прямо с дерева в зернышках, ну, просто, ну, слов нет, как спасибочки… Две козы, творог, сыр, молоко.

И он стал показывать свое хозяйство, двух коз, дом, угостил сметаной, ватрушками, мясом куропаток, банановым вареньем на тростниковом сахаре…

— …а это… все… там, значит, бумаги… фотографы… ну их… пусть сами, без меня… не хочу, и не просите! Нет!.. Должности высокие… власть. От лукавого все…

Раздались позывные города Неудачников.

— Радио, — сказал мэр, — с шара приволок. Слушаю всю эту чертовщину. Хохочу — до смерти. Умираю как смешно… «Лучший город, единственный в мире…» Ложь! Ерунда на подсолнечном масле… Гордиться нечем — вот и придумали… Чтоб одни неудачники другими командовали…

Приемник стоял на ящике в тени пальмы. Из него доносились звуки траурного марша. Я так привык, что все совершается там весело, с шутками…

«…сегодня, — раздался сквозь треск эфира скорбный голос, — мы провожаем в последний путь нашего великого современника генерала Уилсона…

Генерал прожил большую и огромную жизнь… Ему не везло… Герой битвы при Лотреке доживал свои дни в бедности и нищете… Он был не просто неудачник, а Неудачник с большой буквы! Выдающийся неудачник нашего времени! Улыбнемся,

друзья, в эту тяжелую минуту. Пусть везде расцветают улыбки…»

— Этого нельзя допустить, — сказала Мария-Луиза.

— А-а, — махнул рукой бывший мэр. — Бросьте. Жизнь не переделаешь. Просто еще одному захотелось покомандовать. Плюньте. Слюной. Вот так…

И он сплюнул.

— Это подло, а потому неправильно, — сказала

Мария-Луиза.

Мэр ткнул пальцем в небо:

— Когда я был там… на воздушном шаре, я поклялся… Если останусь жив. Если не окажусь еще выше. Вы понимаете?! И должность, и деньги, все! Все — к черту! И вы знаете? Я счастлив. Впервые в жизни. И я…

Мэр оглянулся по сторонам, как будто кто-то мог нас подслушать.

— И я… Я не считаю себя больше неудачником…

Он визгливо засмеялся, подпрыгнул, посмотрел направо-налево и бросился бежать прочь. Все время оглядываясь, бросаясь в разные стороны, будто по нему стреляли…

Мы выбили из бочки обруч. Вставили обруч в горловину воздушного шара. Подвесили оболочку шара на дерево отверстием вниз. Развели под горловиной костер. Оболочка наполнилась горячим воздухом, с треском распрямлялись швы, разглаживались складки. Места, где выходил воздух, мы промазали смолой от пальмы. Шар рвался вверх… Его держала только веревка…

— Должны долететь, — сказал я.

— Милости просим… пожалуйста… сию секунду…

Мы с Марией-Луизой переглянулись…

В трактире было немного народу. Все сидели сосредоточенные, молчаливые… Официанты не вступали в разговоры с посетителями, носили на

подносах еду.

— Что случилось? — спросил я официанта.

— Как? Вы не знаете?.. У нас больше не осталось ни одного неудачника!!

— Что?

— Наш город переименовали! Да! Теперь он называется город Удачников!

Официант поставил на столик керамическую посудину. Мария-Луиза разлила половником суп.

Я попробовал и — поперхнулся. Суп совсем не отличался от того, который был раньше.

— Жуть!

К нам подошел хозяин:

— Что вы сказали?

— Жуть! Это нельзя есть!

— Вы это серьезно?!

Посетители с испугом смотрели на нас.

— Да!

— Вы что? Без смеха… Вам что, действительно не нравится?

— Как может нравиться эта отрава?!

— Вы думаете, что говорите?! У нас очень вкусно готовят. Я могу дать книгу благодарностей…

Всем нравится, всем, всем… Это раньше, в те времена, когда мы были неудачниками, тогда, возможно, плохо было и готовили плохо, но теперь, когда это все прошло…

— Склочники! — закричал человек в свитере. — Сами лопали за обе щеки… Я видел…

— Кто лопал? Мы?!

Мария-Луиза пошла на обидчика. Официант преградил ей дорогу. Она оттолкнула его, он упал, опрокинул поднос. Другой официант бросился товарищу на помощь. Я подставил ему ножку…

Кто-то взял меня за грудь… Это был трактирщик… Я воспарил в воздух… Затем птицей пролетел в самый дальний конец зала, прошиб дверь…

На меня посыпались банки, коробки… Сверху полилось что-то противное, липкое… Ярко-желтого цвета…

Я приподнялся, чтобы ринуться в бой…

И получил жуткий удар по голове.

Когда я очнулся, то понял, что нахожусь в больничной палате. Напротив лежал мужчина в сером халате. Он смотрел на меня с состраданием:

— Ну наконец… А то все без сознания, без сознания… Эка вас угораздило…

Память стала возвращаться ко мне. Я вспомнил, как все случилось и почему оказался здесь.

Голова раскалывалась.

— Здорово меня огрели…

Я ощупал голову. Проломов и дырок в черепе не обнаружил.

— Кажется, череп цел.

— А при чем тут череп? — спросил сосед.

— При том, что по нему ударили…

— Опять вы бредите… То море, то остров… А теперь вот — «ударили».

— Не брежу я…

— Да вы знаете, где мы находимся?! В инфекционном отделении… У вас желтуха, милостивый государь… И у меня тоже!

— Какая желтуха! Ой…

Опять жутко схватило голову. Сосед сочувственно вздохнул.

— Когда вас сюда привезли, вы весь желтый были. С головы до ног…

Я вспомнил, как во время драки на меня вылилась краска:

— Это краска была! Краска!

— Краска? Вы знаете, очень может быть… Я и сам, честно говоря, засомневался… Я, честно говоря, и в своей желтухе не очень уверен. И меня положили с этим диагнозом. А пальцы у меня желтые от курева… У меня, честно говоря, поясница болит, встать не могу… Но врачам виднее…