Венди Орр - Остров Ним [litres]

Но наверное, «Отвязным туристам» вздумается проплыть дальше – и тогда они увидят Черепаший берег.

Ним пробралась назад, к Наблюдательной пальме, взлетела высоко по стволу и застыла там.

Лодка уже прошла между первыми рифами. Ним даже могла разглядеть людей в фирменных футболках и кепках. Футболки были розовые, а кепки – пурпурные, с тряпичными рыбами на макушке.

Внезапно море вокруг лодки вскипело. Лодку завертел бурлящий шторм из морских львов. Лодочка попыталась увильнуть и отыскать другой проход, но морские львы не отставали. Вожак издал свой особый рёв, а остальные львы вторили ему. Поднимая брызги до небес, они остервенело, яростно отталкивали лодку прочь.

С дерева Ним видела и ещё кое-что. Над лодочкой описывал круги Галилей.

Ненастоящих рыб он отродясь не видывал. Правило Галилея гласило: всё, что похоже на рыбу, рыба и есть. И если у кого-то имеется рыба, Галилей её стащит.

Он призвал товарища, и вдвоём они лихо спикировали на пурпурные кепки с тряпичными рыбами.

Люди с воплями и руганью пытались прикрыть руками лица. Но Галилею и его товарищу до лиц дела не было – их интересовали кепки. Первая пара кепок была признана негодной и выкинута в море. Но ведь там были ещё и другие: кто знает, вдруг они вкуснее?

Лодку вдруг сильно качнуло, словно она налетела на камень.

– Осторожнее, не пораньтесь! – закричала Ним морским львам.

Лодочка остановилась. Двигатель взревел и понёс её назад.

Вода отходила от суши. Когда лодочку подняли на борт, рифы уже порядочно торчали над водой.

«Отвязные туристы» отступили, но сдаваться не собирались. Корабль медленно двинулся вдоль берега, держась на безопасном расстоянии. Он миновал Черепаший берег и обогнул мыс у Фрегатовых скал.

Ним сползла на песок, еле-еле сдерживая слёзы. Из воды вперевалочку выползла Чика. Вид у неё был самый что ни на есть самодовольный, а поперёк панциря красовалась пурпурная полоса. Ним вспомнила, как внезапно лодку качнуло на волнах.

– Так это ты их толкнула? – спросила Ним, почёсывая черепаху под подбородком.

Вид у Чики стал ещё самодовольнее.

«Все что-то сделали, кроме меня», – подумала Ним.

Но откуда так воняет?!

Весь Черепаший берег провонял насквозь. Запашок был похуже, чем в самые зловонные дни на Шипящих камнях.

– Фу-у! – сморщилась Ним.

На волнах качалась половина дохлой акулы.

– Не понесёт же их на берег при такой-то вонище! – обрадовалась Ним.

Интересно, а Герой Алекса Ровера догадался бы пугать Плохих Парней акульей дохлятиной?

Ним унеслась в хижину, примчалась назад с тележкой и погрузила туда склизкую, полуистлевшую акулу. Ним пришлось попотеть, чтобы втащить тележку на Шипящие камни, но это ничего. Она и на вершину Огненной горы втащит что угодно, если понадобится.

Пар неспешно уплывал в сторону моря. День выдался не самый вонючий, но Ним была полна решимости это быстренько исправить.

Она выволокла акулу из тележки и завалила ею самую большую щель, откуда с шипением вырывался пар.

Пар вырываться перестал, но акула сильнее не завоняла.

– Что у нас ещё есть вонючего? – задумалась Ним.

На Чёрные скалы море выбрасывает водоросли. Если они не высыхают на солнце и если их не уносит обратно, они начинают гнить, и тогда запах – о-го-го! Ним вскарабкалась на скалы и набрала полный подол пахучего морского перегноя. Так, а что там с кораблём? Ним подняла голову. Корабль как раз проходил возле бурунов на границе Чёрных скал и рифов.

Прижимая к груди своё гнильё, Ним спустилась со скал. От акулы так несло, что девочку чуть не вырвало, но она понатыкала водоросли в щели между камнями и только тогда рванула бегом – подальше от вони и «Отвязных туристов» с их биноклями.

Корабль обогнул мыс.

Сначала ничего не происходило. Долго-долго. Ним уже встревожилась: наверное, она слишком плотно забила щели, пар не может разнести запах.

Но теперь-то уже поздно.

Корабль был напротив мыса Морских Львов, на одной линии с Шипящими камнями.

И тут акула взорвалась.

Гнилые водоросли фонтаном брызнули вверх.

Накопившийся пар вырвался из гейзера и разметал в воздухе останки дохлой акулы, водоросли и Ним-даже-боялась-подумать-что. Приятный ветерок, дувший с камней в сторону моря, обернулся плотным, удушливым, зловонным туманом.

Корабль развернулся и уплыл восвояси.

Вечером Ним даже есть не могла – до того устала. Внутри у неё было холодно и пусто, а снаружи – жарко и кусаче. Поэтому она взяла полотенце, фонарик и направилась к озеру.

Ним любила океан. Океан простирался везде, куда бы она ни кинула взгляд, – и вблизи, и вдали. Но он слишком огромен и могуч, чтобы понимать его. Слишком опасен, чтобы ему доверять. А озеро любить совсем нетрудно. Оно такое маленькое, что Ним знает там каждый камешек. И такое спокойное, что в нём можно безмятежно лежать на спине, и любоваться темнеющим небом, и смотреть, как загораются луна и звёзды, а всякая пакость тем временем смывается с кожи и утекает из головы.

Сегодня, может быть, вернётся Джек, подумала Ним. И сегодня пора строить плот для Алекса Ровера.

И Ним резво вскочила на ноги.

«Оййй, полегче!» – отчаянно взвыло её раненое колено, и Ним бухнулась обратно на тюфяк. Колено распухло и горело – и было всё красное от крови и жёлтое от гноя.

– Тьфу ты! – расстроилась Ним, но заставила себя подняться.

Медленно-медленно она проковыляла на утёс с кокосом на завтрак. Фред припомнил ей обещанное.

– Смотри не лопни! – воскликнула Ним, скормив ему пятый кусок. Но Фред как ни в чём не бывало продолжал уплетать кокос.

Прямо под Шелкиным утёсом на берег вынесло две пурпурные кепки с дурацкими рыбами на макушке.

– А это приманка для Галилея! – осенило Ним, и она забрала обе кепки.

За кепками плавал здоровенный кусок дерева, а под ним оказался большой обрывок рыболовной сети.

Ним с Джеком сети ненавидели. Но для плота… Для плота лучше этой сети не придумаешь!

Сеть слишком изорвалась, так что одного большого мешка из неё не вышло. Но Ним решила, что нарежет четыре квадрата и будет у неё два плота вместо одного.

Сеть была жёсткая и скользкая. После нескольких разрезов Ним пришлось доставать точильный камень и точить свой ножик, как учил её Джек, – водить по камню сначала одной стороной лезвия, потом другой, всё быстрее, пока искры не посыплются. И после этого ножик снова сделался гладким и острым.