Сергей Иванов - Исчезнувшие зеркала

Но Алёшкина мама оказалась не из таких. Она лишь улыбнулась Тане устало и приветливо:

— Здравствуй, девочка.

— Здравствуйте, — и опустила глаза.

На мгновение мама прижала к себе Алёшкину растрёпанную голову:

— Скоро, сынок? — и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

И Тане вдруг сделалось стыдно: чего же я хотела от этой хорошей мамы? Чтобы она мне злости добавила, чтобы мне наконец-то сил набраться перед Алёхой поехидничать?.. А чего он сделал плохого? Свою сестру защищает?.. Да, вот именно: свою родную сестру любит и защищает!

И неизвестно, откуда грусть появилась в Таниной душе. Впервые в жизни она подумала и поняла, что у неё нет, никогда не будет старшего брата, старшей сестры. Всё, так уж судьба сложилась. Неужели даже в девять лет можно говорить, что уже судьба и уже сложилась? Выходит, можно.

И вряд ли у неё вообще будет братишка или сестрёнка… Родители не хотят: тяжело опять затеваться, годы не те… Им «затеваться», а Тане жить без братишки! Да, навсегда без него.

И странное слово пришло вдруг к ней: одинокая. Странное и очень грустное. И на секунду она почувствовала: есть знакомые, есть друзья, есть даже очень хорошие друзья. Но когда брат и сестра, у них совсем другая любовь — тогда по-настоящему бывает страшно в беде. Тогда и не до справедливости даже, а лишь бы спасти родного человека. И хотя это вроде неправильно и плохо, но почему-то… не кажется плохим!

Скажу ему, что я действительно пришла о прудиках поговорить. И даже приготовила в лёгких воздуху для этой фразы, а в голове складные слова.

Но не таким Таня была человеком. Не могла она так мало Алёшку ценить. Поэтому сказала… только не намекательным, не злым голосом, а, наоборот, простым и добрым:

— Я поеду к Рыжиковой поднимусь, Алёх, скажу — пусть она больше не волнуется. А ты всё же там поговори со своей Альбиной, ладно?

Закрылись за Таней лифтовые двери, прямоугольная черепаха поползла на девятый этаж… Ах, как жаль, а может, наоборот, хорошо, что Таня не видела, каким взглядом провожал её сейчас Алёшка.

В нём, во взгляде этом, было что-то значительно большее и «значительно другое», чем просто крепкая дружба на всю жизнь.

Неизвестно, зачем это Тане надо было, но зачем-то вот надо — давай, говорит, примем к себе ШП.

Ничего себе заявочки! Но спорить Алёшка даже не пробовал. Он сказал, что вообще-то согласен, только надо сперва как следует «продать» ШП секрет «Девочки, проникающей сквозь стены». Таня в ответ неопределённо пожала плечами, и тогда Алёшка стал излагать свой план.

Вот ШП приходит к Тане (у Смелых днём никого, значит, можно спокойно проводить опыты), и они сидят минут пять, ждут в полном молчании. Если ШП начинает заводить беседы, ему не отвечают, только палец к губам. На людей это действует очень неплохо.

Потом звонок в дверь. Входит «Девочка, проходящая сквозь стену». Шторы полузанавешены. Девочка раскланивается, причём не только с ШП, но и со стульями, со шкафом, с письменным столом. Это тоже неплохо действует.

Потом Алёшка сажает её в коробку из-под цветного телевизора «Рубин», накрывает коробку каким-нибудь покрывалом, шепчет что-то неслышимое. Они выходят в другую комнату. Там на диване возвышается какой-то непонятный предмет, тоже под покрывалом. Алёшка срывает это покрывало — на голове стоит «Девочка, проходящая сквозь стену».

Лёгким касанием руки Алёшка ставит её на ноги, делает несколько пассов, выходит из комнаты, заперев дверь на ключ. Они возвращаются в первую комнату, где коробка от «Рубина». Коробка, естественно, пуста! Вдруг раздаётся звонок в дверь. Таня говорит: «Неужели мама? Всё испортит!» Входит «Проходящая сквозь стены». Алёшка властным движением опять сажает её в коробку из-под «Рубина», шепчет, набрасывает покрывало. Они идут опять во вторую комнату. Алёшка сдёргивает покрывало со странного предмета, стоящего посередине. А это «Проникающая сквозь стены» в гимнастической позе «ласточка».

Они снова выходят из комнаты и снова запирают дверь. Возвращаются в первую, коробка опять, конечно, пуста! Садятся, ждут, несколько раз Алёшка напряжённо смотрит на входную дверь. ШП уже начинает злорадствовать. И вдруг раздаётся стук в балконную дверь. Алёшка вскакивает, отдёргивает шторину — на балконе стоит «Проникающая»!

Они снова засаживают её в коробку, снова возвращаются во вторую комнату и там находят «Проникающую», которая стоит, распластавшись вдоль стены… И так далее и тому подобное, пока, наконец, этот осёл не догадается, что «Проникающих» двое. И тогда все собираются в одной комнате и начинают смеяться до полусмерти.

Всё это Алёшка рассказывал очень ярко и красочно, а Таня не спеша мыла посуду. Было утро, совершенно свободное. Ни экскаватор новый не нашёлся, ни в лифте не появилось новых надписей. Да и вождение за нос ШП могло состояться не раньше, чем недели через две, потому что двойняшки были в лагере… Так что Алёшка чувствовал себя абсолютно спокойно. Он не хотел иметь с этим ШП никаких дел. Но ведь за две недели много чего может случиться. Например, Таня поймёт, что с таким типчиком водить знакомство — это же позориться на весь двор…

— Нет, — Таня покачала головой, — две недели — плохо. За две недели уж всё лето пройдёт.

Алёшка, который на то и рассчитывал, что «всё лето пройдёт», невинно пожал плечами: мол, не я же придумал, что в августе всего тридцать один день, а не сорок восемь, например.

— Значит, надо его просто так принять! — Таня громко поставила очередное, вымытое блюдце на сушилку. — Без этой твоей «Проникающей». А «Проникающую» можно и потом устроить! Если уж ты так сильно хочешь над кем-нибудь поиздеваться.

Алёшка с Таней спорить обычно не решался. Но тут он сказал:

— А без «Проникающей» я тоже не согласен!

Наступило тяжёлое и затяжное молчание. По кухне стало расползаться то ужасно нелюбимое Алёшкой Пряниковым чёрное облако, которое называется ссора. Алёшка не любил ссориться, он любил, чтоб его любили.

Желательно все. А уж чтобы Таня к нему хорошо относилась — это обязательно!

Алёшка сам не знал, зачем это и почему, но ему нравилось приходить к Тане, о чём-нибудь с ней разговаривать, куда-нибудь ходить. И кстати, он уже прикидывал, удобно ли это будет со следующего года носить её портфель. Некоторые четвероклассники, кажется, носят… некоторым четвероклассницам… Да, пожалуй, можно: уроков-то прибавится и учебников прибавится. Значит, и портфель потяжелеет.

В общем, Алёшка готов был уступить ей в любом деле. Только не с этим треклятым ШП, которого никто не любил, которого все гоняли, причём за дело! И вдруг Алёшка пойдёт с ним рядом… Да тогда ни один пришелец с Алёшкой в контакт не вступит!