Сергей Иванов - Исчезнувшие зеркала

Тут дело не только в том, что Альбина сочиняла стихи. Это вообще близко в человеке — чуть-чуть скучные дела раздвинул, а под ними сразу и сказка! Только не все решаются раздвинуть обыденные дела. Танин дед Володя так за всю жизнь их и не раздвинул…

На счастье, Альбину и Таню никто не остановил Может, лагерь здесь был добрый, а может, все в этот момент куда-то спешили. В общем, Альбине не пришлось враньём портить того настроения, которое в ней ожило. И это настроение очень ей пригодилось, когда она увидела зеркала!

Альбина не поняла, для чего это. Но поняла: для чего-то хорошего и странного.

— Ты всё сделала, Тань? — спрашивал этот мальчик. А Таня и Альбина уже собирали зеркальца в рюкзак: к сожалению, надо было торопиться.

— Там нас целая команда! — отвечала Таня бодро. — А ты сам не хочешь, Вань? — Она видела, что он именно хочет.

В ответ Ваня покачал головой.

— Нельзя. У меня опять температура. Ну и заходят, беспокоятся. А если засекут, что я уходил могут догадаться, что это я и сделал, понимаешь. А я не хочу, чтоб тот человек про меня догадался!

— Совершенно не хочешь? — искренне удивилась Таня.

— Совершенно не хочу!

Но теперь уже наконец настало время объяснить, что же собирался сделать Ваня Русанов.

Если какому-нибудь старшекласснику нравится какая-нибудь старшеклассница, он зовёт её послушать — записи или посмотреть видеокассеты — в зависимости от возможностей. Ну и там поесть хороших бутербродиков, попить соку… Так делают все старшеклассники. Но вот бывает глупый такой человек, и он на день рождения старшекласснице, которая кажется ему лучше всех в мире, решает подарить солнечного зайца.

Но не простого!

Надо выпилить фанерные буквы, чтобы получилось её имя (Ия, помните? Ия — так звали эту девочку), обклеить эти буквы зеркалами и повесить на дерево, которое через дорогу от окон её палаты. День рождения у неё девятнадцатого августа, подъём солнца в Подмосковье в шесть часов восемь минут.

Но это так считают астрономы. А на самом деле, пока пока оно выберется из-за крыш, из-за деревьев, ударит лучами в те зеркальные буквы, будет тридцать. Что и требуется доказать!

Горн трубит подъём, а солнечные зайцы на палаты девочек из первого отряда высвечивают: «ИЯ»!

И это будет подарок к дню рождения!

Получше, чем самый шоколадный торт, и получше даже, чем майка фирмы «Адидас»!

А почему лучше?

А потому хотя бы, что этого ни у кого никогда не будет, а только у тебя.

Торт съестся, майка станет тряпкой для мытья полов. А этих солнечных зайцев не съешь, не порвёшь, не потеряешь. Они у тебя навсегда: ведь в памяти это не пропадёт и не забудется.

— А как же он всё-таки с дерева упал и ангиной заболел? — спросила Альбина.

Они обклеивали буквы бумагой и уже на бумагу наклеивали зеркала, чтобы потом хозяевам было легче их отрывать.

— А он долго сидел, — объясняла Таня, — замёрз, а слезть всё не может, всё народ да народ. А он боялся, что его увидят и догадаются. Наконец стал слезать — бух! — и ногу подвернул. Его на ночь оставили в изоляторе. А утром уже ангина подоспела!

— Вы проверьте, они падать не будут. — Витя приподнял букву «И», на которой уже был наклеен первый ряд зеркал.

— Да не будут, он же проверял!

— Но почему он всё-таки не хочет, чтобы она узнала? — спросил Алёшка. — Скромный, что ли?

— Чего ж тебе не понятно-то? — усмехнулась Альбина. — Если она его не любит!

Альбина хотела объяснить младшему брату, что раз эта Ия не любит Ваню Русанова, то, конечно, ему лучше уж не выставляться. Вот я же, например, не выставляюсь, подумала Альбина. И даже сперва с некоторой гордостью.

Да. Но Ваня Русанов делает для своей Ии, чтобы она радовалась.

А я?

А она делала злое, назло, чтобы злить!

Ну что же, мне стихи писать во славу Алёхина? И даже засмеялась. Но тут и самой ей стало понятно, что засмеялась она не от радости.

Потом Альбине очень легко представилось, как эта девчонка, эта Ия, увидит завтра чудо, устроенное в её честь. Все будут ей кричать: «Ийка! Ийка! Смотри!» А она усмехнётся, глянет разок и пойдёт умываться.

Но запомнит навсегда!

А слух разнесётся! И лагерный народ прибежит поглазеть: «А что? Почему? День рождения?.. У-у! Поздравляем!» А тут ещё и зеркала пропавшие обнаружатся — опять праздник!

И взрослые это дело не минуют — могу спорить. Потому что взрослый ты, не взрослый, а Земля, планета наша, через несколько минут повернётся на своей оси — небось проходили? И привет, чудо исчезнет. Уползут солнечные зайцы, будут светить куда-то там в космос, где их и не увидишь.

С какого-то мгновенья Альбина не могла разобрать, что она ещё думала, а что уже видела в праздничном таком сне… И вдруг кто-то громко и очень ясно спросил:

— А если завтра солнца не будет?!

И Альбина сразу проснулась. Это самое «завтра» уже наступило. Но только оно наступило недавно: было раннее-раннее утро. Пять часов десять минут — столько показывали её электронные. Солнце, как мы теперь знаем, должно было выйти из-за горизонта только через час. Но уже рассвело. Все краски пока были густые, какие-то особо красивые, лишь слегка разбавленные светом: темно-коричневые, бархатно-чёрные, густо-зелёные.

Тихо, чтобы не разбудить Таню она с Таней спала на одном матрасе и под одним одеялом, — Альбина поднялась глянуть на небо. Но и так уже чувствовала: небо чистое!

А ведь странно, что этот мальчик, Ваня этот, даже и не думал о такой обычнейшей вещи, как пасмурное утро. Он не сомневался! Он уверен был: девятнадцатого августа будет светить солнце!

Нет, подумала Альбина, просто я не та… ещё не та, чтобы для меня устраивать такие праздники. Да и Витька Алёхин не тот. Ему и в голову даже не приходит что-нибудь такое сделать для кого-нибудь. Даже пусть не для меня, даже пусть для Рыжиковой! Значит, тогда и расстраиваться особенно нечего.

Она посмотрела на Витю Алёхина, который спал, укрывшись с головой и скрючившись, чтобы коротковатого детского одеяла хватило ему на все части тела. И он довольно-таки некрасиво спал, как безжалостно заметила Альбина. Она глянула на часы: до намеченного подъёма в половине шестого оставалось ещё десять минут. Ну и пусть себе спит как хочет.

И отвернулась… Навсегда…

Алёшка спал с ШП… Тут надо пояснить, что ведь у них было всего три одеяла и три матраса, а народу пять человек. Поэтому они и спали такими «коллективами»: Альбина с Таней, Алёшка с ШП. А Витя Алёхин, которому «компании» не было, один.

Алёшка и ШП долго не спали, все перешёптывались — будто бы, чтоб другим не мешать, а на самом деле, чтоб другие не слышали. У Вити Алёхина были часы с будильничком, и, значит, можно не волноваться, что они завтра проспят, можно говорить. А то, что они завтра якобы не выспятся, — это их абсолютно не волновало!