Энн Файн - Дневник кота-убийцы. Все истории

Да! Именно так. Отец Элли виноват, а вовсе не я. Видели бы вы, как этот Мистер Наверно-Так-Не-Упадёт ленивенько, вполсилы закручивает шурупы. Да этому плоскому ничего другого не оставалось, кроме как грохнуться. Я мог бы в него и не вреза́ться.

И кто виноват, что мне не удалось перепрыгнуть его в суперпрыжке?

Вот именно. Мама Элли, кто ж ещё. Это она меня кормит. И коли благодаря её кормёжке я слегка превысил идеальный прыжковый вес, то кого, скажите, винить?

Ясное дело, не меня.

Слышали бы вы отца Элли, когда он вошёл и узрел нанесённый урон. И кто из нас дикарь?

— Кранты телевизору! Амба! По всему экрану царапины, верхние углы отбиты! Глядите, что натворил этот здоровый, жирный, тупой, надоедливый, идиотский, неприятный во всех отношениях, злобный, опасный паразит!

Что, простите? Паразит?

Ну, как нехорошо. На случай, если вы не в курсе, паразитами называют неаппетитных созданий вроде вшей, ленточных червей, блох и клещей, которые ничего не делают и живут исключительно за чужой счёт. Я-то не такой. Я позволяю себя гладить. Позволяю себя кормить. Позволяю брать себя на руки. (Только Элли. И нечасто. Но суть вы уловили.)

Я не паразит. Как он посмел? Я не потерплю такой грубости. Клянусь, когда он в следующий раз заглянет в свой бельевой шкаф, там повсюду будет шерсть. На полке с носками. На брюках и пиджаках. Не волнуйтесь, мне хватит шерсти на всё его нижнее бельё.

Я ему отомщу.

Но он оказался гораздо, гораздо коварней, чем я думал. Я вышел прошвырнуться — ну, знаете, помоечный тур с Тигром, Беллой и Снежинкой. А вернувшись, застал то, что он называет «семейным советом», а я — «Всё теми же скучными разговорами о коте», свидетелем которым я бывал тысячу раз.

— Что нам делать с Таффи?

Собрались все, набившись в гостиную: Старый Мистер Ворчун, Королева Котят — и Элли.

Я, как всегда, занял позицию за дверью, удобную для прослушки.

— Я вам так скажу, — начал Мистер Смотрю-Футбол-Слетаю-С-Катушек, — это было последней каплей. Придётся подыскать для Таффи новый дом.

Элли, как всегда, разразилась слезами:

— Нет! Нет! Не имеешь права! Таффи мой!

Её мать обычно принимает мою сторону, но не в этот раз.

— Но он опасен для младенцев, детка. И для котят.

— И для телевизоров, — горько сказал отец Элли, не в силах смириться с утратой.

Но Элли топнула ногой:

— Но он мой!

Вот тут-то её отец показал, сколь безгранично его коварство.

— Элли, я знаю, ты очень любишь Таффи. Но мы можем найти тебе взамен другую зверюшку.

— Да, — поддержала его мать. — И характером поприятней, и вреда чтоб от неё поменьше было.

— Может, котёнка, — сказал папа.

— Похожего на Пушинку, — с надеждой поддержала мама.

— А как же Таффи? — сказала Элли сквозь слёзы. — Что с ним будет?

— Нууу, знаешь, как с котами, — сказал Мистер Добьюсь-Во-Что-Бы-То-Ни-Стало. — Это же не собаки, которые будут любить хозяина до смерти. Дай коту тепло и удобства плюс приличную кормёжку, и он будет счастлив где угодно. А в мире полно других мест, куда Таффи может пойти.

Я заглянул в щель и увидел, как мать Элли качает головой, глядя на выдранные нити из спинки дивана, где я пристроился точить когти, дабы не затупились.

— Да, — согласилась она, — есть дома, гораздо более подходящие для него, чем наш.

— Верно, — сказал папа. — Мы подыщем ему другой дом, где он будет наверняка счастлив.

Настал момент, когда Элли обычно бросается лицом вниз на диван с рыданиями и всхлипами и грозится убежать из дому, если они меня прогонят. Момент, когда она должна закричать: «Если вы не любите Таффи, значит, не любите и меня!»

Но она молчала.

Долго молчала, очень долго.

Дольше, чем когда-либо.

Я снова глянул в щель — и не поверил собственным глазам! Элли вытерла слёзы и смотрела с надеждой.

— Правда? — уточнила она. — Другой дом, где Таффи будет наверняка счастлив?

— Точно, — сказал Мистер Всё-Равно-Мне-Никогда-Не-Нравился-Этот-Кот.

— А мне можно будет завести другое домашнее животное? Красивого котёночка, навроде Пушинки?

— Конечно, можно.

Сказать вам, что я тогда сделал? Сел за дверью и принялся ждать. Но не просто ждать. Я считал. Один, два, три, четыре…

Знаете, сколько я насчитал до тех пор, пока Элли снова заплакала и стала упрашивать оставить меня?

Одиннадцать секунд! Можете поверить? Целых одиннадцать секунд прошло, прежде чем это вероломное дитя наконец вспомнило о Таффи — её чудесном, любимом Таффи. Таффи, которого она собирается в четверг представить на школьном вечере «Мой замечательный домашний любимец». Таффи, которого она «так любит и всегда будет любить — вечно-превечно».

Одиннадцать гигантских, длиннющих секунд!

Вот нахалка!

Тем вечером я сказал своим дружбанам:

— Я собрался сбежать.

Они уставились на меня в шоке.

— Сбежать? Почему?

— Потому что нет мне счастья в этом доме.

— А что такое с твоим домом? — спросил Тигр. — Там же, кажись, тепло.

— И вполне себе удобно, — сказала Белла.

— Да удобно, вполне себе, — с неохотой признал я.

Снежинка добавила:

— И кормёжка у тебя там более чем достойная.

— Да, кормёжка что надо, — говорю, — иначе я бы там не задержался. Но придумайте мне хоть одну уважительную причину, почему я должен там оставаться.

— Кроме того, что там тепло, удобно и хорошо кормят?

— Да, — кивнул я. — Кроме этого.

Все трое надолго задумались. Но ни одной причины (кроме того факта, что там тепло, удобно и хорошо кормят) не нашли.

— Ну вот, видите, — сказал я победоносно. — Не ломайте мозги, всё равно не придумаете. Так что мне ничего не остаётся, кроме как бежать.

Я прошёлся по дому, сердечно прощаясь с любимыми вещами.

— Прощай, дорогое Комнатное Растение. Надеюсь, тебе будет не хватать моего рытья в твоей земле, когда на улице слишком холодно и мокро, чтобы выходить из дому по делам. — Я смахнул слезу. — Мне тоже будет тебя не хватать.

Я заглянул в кухню.

— Адью, моя дорогая Сковорода, — вздохнул я. — Сколько раз я вылизывал с тебя остатки жареного бекона, когда поблизости никого не было! Сколько лет были друзьями, Сковородка-Сковородочка. Но всему приходит конец.

Я поднялся на второй этаж.

— Время расставаться, — сказал я Будильнику. — Сколько раз я прокрадывался сюда при свете луны, когда Мистер Я-Не-Должен-Опаздывать аккуратно заведёт тебя на семь утра. Сколько раз, невзирая на его раскатистый храп, мужественно вспрыгивал на тумбочку и беззвучной лапой нажимал кнопку ВЫКЛ. И как мы оба ликовали, слыша его отчаянный, панический визг, когда он обнаруживал, что проспал. О, я буду скучать по тебе, Будильник.