Энн Файн - Дневник кота-убийцы. Все истории

Она сидела с разложенными по кровати осколками и рыдала. Брала каждый в руки и оплакивала по очереди.

— Моя любимая стеклянная лошадка! Мой замок из разноцветного песка! Моя красивая фарфоровая куколка!

Упс! Неужели я столько всего набил?

Я быстренько убрал голову. Что же делать? Можно пойти вниз и выслушать ещё порцию грубостей от мистера Я-Никогда-Не-Любил-Этого-Кота.

Или проскользнуть в комнату и спрятаться в шкафу с бельём за ванной комнатой.

— Таффи!

Я замер. Она бросилась ко мне и схватила на руки.

— Ох, Таффи! Как ты мог?

И крепко прижала меня к себе.

— Я так любила их, а ты всё поломал! Слава богу, что тебя я люблю больше своих безделушек и смогла тебя простить.

Что? А я-то решил, что она меня сжимает, чтобы придушить. Не догадался, что это любовь.

Ладно, ладно. Ну так нарисуйте на моей морде улыбку от уха до уха и назовите Сладюсиком. Я был глубоко тронут и ткнулся носом в щёку Элли. Вот что значит настоящий друг: великодушный, прощающий — сама доброта.

Вопрос, где провести первую ночь после заключения пари, отпал сам собой. Как теперь уйдёшь охотиться или играть с друзьями? Нет, не могу. Элли такая верная. Я тоже должен быть верным.

Я проспал всю ночь на кровати, свернувшись возле своей чудесной хозяйки.

Мне снилась Коко. Утром я едва сдержался, чтобы не рвануть сразу к ней, но был риск наткнуться на Тигра и компанию. Он наверняка уже разболтал про пари, и за мной будут следить во все глаза. Если я хотя бы заговорю со своей возлюбленной, они беспощадно поймают меня с поличным. Представляю их победный крик:

— Глядите! Таффи втюрился!

— Он с Коко глаз не сводит!

— И сидит с ней рядом!

— Всё, пари он продул.

Нет уж. Лучше держаться подальше.

И эту задачу мне существенно облегчил мистер Я-Тебе-Отплачу-За-Драные-Занавески. Едва Элли ушла в школу, он запер меня в каморке под лестницей. (Потом он клялся миссис О-Нет-Как-Такое-Могло-Случиться, что он не нарочно, но я-то знаю. Это на мою ягодицу пришёлся его пинок. Это я летел кометой через прихожую.) Ножища-то у него — будь здоров, и не ожидал я такой подлости.

Но он получил достойный отпор. Я ему носок порвал. Пусть теперь за ним волочатся нитки по улице. Думаю, и его самого я тоже достал когтем.

Метнул он меня в каморку и дверь захлопнул.

А ну и пусть, мне-то что. Я знаю, стоит мне позвать на помощь, как миссис Откуда-Этот-Кошмарный-Вой прибежит и выпустит меня. Не покажу я отцу Элли, что меня легко обидеть. Так что я сидел в темноте и ждал.

Но он оказался умней, чем я думал. Он выбрал день, когда она решила наведаться в спа. (Меня не спрашивайте, я не поклонник водных процедур. Но, сдаётся мне, спа имеет отношение к горячим ваннам и баням, а ещё там платят людям, чтобы они намазывали тебе спину душистыми маслами.)

Так вот, я провёл там весь день. Один. Выть даже смысла не было, ибо наш мистер отправился в огород мульчировать овощи. (Тоже не спрашивайте, что это. Я овощами не питаюсь. По-моему, это имеет какое-то отношение к раскидыванию смешанного с соломой конского навоза по грядкам с картошкой, чтобы быстрее росла.)

Время я зря не тратил. Репетировал песню, которую слышал по радио:

Мы с Беллой, Тигром и Пушкинсом притворялись, что нас тошнит всякий раз, как пели её, и ухохатывались. Но сейчас она вдруг показалась мне совершенно иной. Миленькой, что ли. Романтичной. Идеальная песня для серенады.

Я нарепетировался всласть, и песня звучала практически идеально к тому моменту, как миссис Теперь-Я-Чувствую-Себя-Расслабленной-И-Красивой вернулась из спа. Её ключ повернулся в замке как раз на последнем куплете «Удобряй меня поцелуями», и я услышал:

— Какой кошмарный шум. Таффи? Это ты?

Дверь кладовки распахнулась. Она стояла вся розовая, от неё до сих пор шёл пар.

— Таффи! Бедняжка! Весь день просидел в темноте! Не удивительно, что ты так ужасно орал.

Ужасно орал, надо же!

Я вздёрнул хвост трубой и гордо пошёл прочь.

На следующий день стало ясно, что моё терпение иссякло. (Ладно, ладно. Ну так дёрните меня за хвост. Я должен был хоть глазком взглянуть на мою любимую, больше не мог ни секунды ждать.) Наплевать, что остался ещё один день до окончания срока действия пари. Что, я не могу посмотреть на Коко через забор? Не могу обожать её на расстоянии?

Её там не было. Белла и Пушишка баловались с канализационным люком как раз напротив её дома.

Я не хотел сразу спрашивать о ней — а то они наверняка решат, что я втюрился, и доложат Тигру. Поэтому начал издалека:

— Привет, девчонки. Ещё для одного игрока местечко найдётся?

— Чем нас больше, тем веселее, — ответила Белла. — А тебе мы особенно рады, Таффи, потому что у нас с Пушишкой не хватает силёнок раскачать люк.

— Да, моя суперсила пригодится, — скромно сказал я.

— Скорей уж супервес, — хихикнула Пушишка.

Я прыгнул на люк, и мы вволю навеселились, раскачивая его. Вдруг гляжу — Джаспер шествует.

— Берегитесь, девочки, — шепнул я, — сюда приближается нечто уродливое.

Джаспер всё ближе. Проходя мимо, он на меня плюнул, снова здорово.

— Упс, — сказал он. — Дождик, что ли, начинается.

Я отвернулся и делал вид, что ничего не замечаю, пока он не удалился.

— Этот Джаспер такой грубиян, — сочувствующе сказала мне Белла.

— Да, — согласилась Пушишка. — Идеальная пара для Дикарки. Она тоже грубиянка.

— Сдаётся мне, что с их дружбой покончено, — сообщил я. — Вчера он опоздал на два часа, и она была в дурном расположении духа.

(Я не стал обнародовать, что получил от неё по заду, это несущественные подробности.)

— Ясное дело: он положил глаз на другую, — сказала Пушишка.

Я покачал головой.

— Сначала Снежинка. Потом Дикарка. Теперь ещё кто-то. Да что это с вами, девчонками? Чем он вас так манит?

Снова хихикают.

— Сам поймёшь, когда столкнёшься с Коко.

Я разыграл сценку «Какая такая Коко?», но не уверен, что они поверили.

Моя любимая не показывалась до вечера. Зато явился Тигр.

— Привет, Таффи! Хочешь со мной к Фебе, посмотришь, как я ем рыбку?

— Кушай-кушай, наедайся на неделю вперёд.

— Кто бы говорил!

— Я бы говорил!

— Если ты так уверен, что победишь, чего ж ты тут болтаешься, перед домом Коко?

— Это дом Коко? — удивился я. — Ах да, в самом деле. Её так долго не было, что я уж и запамятовал.

— Кто бы говорил!

— Я бы говорил!